Пробуждение

– То есть на сегодня все? – уточнил Мелешкин.

– Все. Устала я с ней порядочно, с Марианной, семь пятниц на неделе у бабы. Ой, мальчики, вы ж голодные тут сидите, – всплеснула руками Людмила, бросая взгляд на стол. – Муженек, ты тоже хорош! Не мог ничего разогреть? В холодильнике все есть.

– Люда, да не хлопочи ты! Я совсем не голодный, потому и отказался. Тёма мне предлагал. Так что ты на мужа не наговаривай, – заступился за Мелешкина Карпунцов, – давай лучше план наметим: что сначала, что потом. С больницы начнем? Потом в Меженск?

– Ты на сколько приехал? – спросил Артем.

– Ах да, забыл сказать. – Карпунцов провел ладонью по лбу. – Значит, так, на работе меня отпустили до конца недели. Кстати, телеграмма главврача сильно помогла. Литовченко, это начальник мой, раз пять перечитывал, все никак поверить не мог. Я же никому на работе про Лешку не рассказывал никогда. А тут такое началось! На меня смотреть стали как на экспонат музейный, словно я знаменитость. Особенно наши кадровички. У тех вообще глаза размером с Луну сделались. Ну ладно, снова меня в сторону заносит. Короче, дома мне надо быть в воскресенье, билет обратный на субботу, на вечерний поезд.

– Сегодня вторник? – переспросила Людмила.

– С утра был вторник, – попытался немножко пошутить Мелешкин, но его никто не поддержал.

– Короче, сегодня полдня, среда, четверг, пятница целиком, ну и в субботу до вечера, – подытожил Карпунцов.

– Думаю, надо сегодня в Меженск ехать, – предложила Людмила. – Только вот не знаю, как мы у мамы втроем разместимся. Там же одна комната теперь вещами заставлена, шкафы перенесли, чтобы у мамы посвободней было. А то тетя Дуня говорила, что, когда скорую один раз вызвали, врач между шкафом и сундуком бабушкиным не вписался, ногу сильно ушиб, чуть ли не на сундук грохнулся, потом тете Дуне выговаривал, что за вредность молоко давать надо.

– На кухне раскладушку поставим, я там переночую. Тетя Дуня – это та, что этажом ниже? – уточнил Виктор, морща лоб.

– Она самая, – подтвердила Людмила, – хорошая женщина, дай Бог ей здоровья!

– Так может, позвонить, предупредить, что приедем? – в раздумье предложил Карпунцов. – Там же у соседки телефон домашний есть, ты сама говорила.

– Я тоже поначалу так думала, – ответила Людмила. – Но потом решили с Тёмой, что не стоит. Вить, ты вот сам рассуди. Что она подумает, когда узнает про нас всех троих? Наверняка решит: с Лешкой беда случилась. Нет, давай без звонка приедем, а дальше как получится. По маминому состоянию решим, когда и как сказать.

– Согласен, сестренка, – закачал головой Карпунцов. – На все сто согласен. Тогда к Лешке сейчас?

– Конечно, к Лешке. Только давай перекусим сначала, а еще лучше пообедаем и соберемся. Предлагаю после больницы сразу к маме поехать. Ты как, Тёма, считаешь, можно без заезда или домой стоит заскочить? – повернула голову к мужу Людмила.

– А чего заскакивать? Сейчас соберем, что нужно в дорогу, и в путь. В Меженск лучше пораньше добраться. Наверняка дорогу после зимы в порядок толком не привели. Когда с трассы сойдешь, сильно разбито там было, колдобина на колдобине. Машка знает, что мы к бабушке едем, так что можно не заезжать сюда.

– Где она, кстати? – вспомнил о племяннице Виктор. – Институт заканчивает?

– Четвертый курс, – с удовлетворением в голосе произнесла Людмила. – А твои Мишка с Васькой как отреагировали?

– Да никак, – замотал головой Виктор. – Васе мы позвонили, конечно. Но, знаешь, для них обоих Лешка… даже не знаю, как и выразиться… словом, Мишка, считай, его не спящего совсем не помнит. Васька, тот, думаю, помнит, но он еще мелким пацаном был. Короче, ни тот, ни другой желания ехать сюда в больницу не выразили. Мы с Ниной подумали и настаивать не стали. Может, и к лучшему это. Не зря врачи говорят, что дозированно надо.

– Конечно, для ребят наших Лешка словно не свой, – согласился Мелешкин. – Машка тоже как узнала, как-то со стороны рассуждать начала. Просто с интересом, что дядя после стольких лет в себя пришел, но не больше. Она ж Лешку точно не помнит. Да и в больницу давно не ходила.

– Вот и с нашими аналогично, – подтвердил Карпунцов. – Маша хотя бы тут, под боком, а наши пацаны далеко. Я уж и не помню, когда в клинике они были.

– Да о чем тут говорить! – послушав мужчин, включилась в обсуждение Людмила. – Положа руку на сердце, разве мы надеялись в последние годы, что Лешка придет в себя? За себя скажу – я давно отчаялась и смирилась.

– Я, сестренка, тоже, – грустно покачал головой Карпунцов. – Только мать с отцом и надеялись.

– Врачи всегда говорили, что не вечно это, – продолжила свои рассуждения Людмила. – Но со мной будто раздвоение случилось. Умом понимаю, что не вечно, а вот чувствами не верю. Даже сейчас до конца поверить не могу. Ладно, заболталась я. Пойду по-скорому приготовлю что-нибудь, поедим и собираться будем.

– А чего собираться? – посмотрел на жену Мелешкин. – Мы же вчера еще вечером гостинцы в сумку положили.

– Мне тем более собирать нечего, – подхватил Карпунцов. – Сумка вон стоит нераспакованная.