Пробуждение

Михаил Герасимов надеется получить разъяснение обо всем увиденном у Бека, но по возвращении в полк узнает об аресте революционеров и введении военной полиции. Он остается наедине со своими смятенными мыслями, а наблюдаемый им процесс политического пробуждения солдатской массы не оставляет его в покое. Он подслушивает солдатские думы: «Только скажу тебе, Семен, настоящий трудящий крестьянин у другого, хоша он латыш али поляк, никогда землю отбирать не будет. Вот господа да купцы — это другое дело. Их ничем не ублаготворишь — им все мало. За рупь друг другу глотку перегрызут, а нашего брата мужика хуже скотины понимают. Вот, Семен, где загвоздка: в господах да купцах. Ежели бы их устранить, мужик и вздохнул бы». Эти думы очень близки к тому, что говорят Бек и Голенцов. Война заставляет солдат смотреть в корень.

Прозревающий подпоручик Герасимов приходит в ужас, когда в ответ на их недовольство войной власти, не понимая всей серьезности положения, вводят телесные наказания, узаконивают розгу. Гнилая колесница самодержавия катится к пропасти. В первые мартовские дни 1917 года до фронта доходит весть об отречении царя от престола. Какого-то поворота истории Герасимов ожидал, но «не так скоро и не так радикально». И все же новое правительство удивило сначала своим совсем не революционным составом, а потом судорожными попытками сохранить старые порядки в армии. Борьба вокруг этих порядков обнажает те непримиримые противоречия в царской армии, которые до поры до времени были скрыты от неискушенного глаза Герасимова. Дружная на первый взгляд армейская среда раскалывается. Голенцова и Бека нет в полку, но они оказываются не одинокими. Поручик Линько, прапорщик Голиков, солдат Молокович теперь не скрывают, что они большевики, и именно они ведут за собой солдатскую массу. В противовес им оформляется Общество офицеров, где задают тон лощеный аристократ Желиховский и сын банкира Мякинин — держиморды, именуемые солдатами «старорежимниками». Это — «черная сотня», по определению честного офицера капитана Бессарабова. «Не смотри, что у них вид интеллигентный, руки чистые и духами от них пахнет, — говорит Бессарабов Михаилу Герасимову. — Они эти чистые руки по локоть в крови выкупают, в крови тех, кто не с ними». Это общество претит Герасимову, но он остается пока между двумя полюсами: с большевиками ему тоже не совсем по пути — он никак не может примириться с тем, что они расшатывают устои воинской дисциплины, дезорганизуют армию, подрывают ее боевую готовность. Ему неведомо было, что «сохранение боевой готовности означало и было при Керенском сохранение армии с буржуазным командованием (хотя бы и республиканским)», что «эта республиканская армия сохраняла корниловский дух благодаря корниловскому командному составу. Буржуазное офицерство не могло не быть корниловским, не могло не тяготеть к империализму, к насильственному подавлению пролетариата», что «без «дезорганизации» армии ни одна великая революция не обходилась и обойтись не может»[10].