Пробуждение

Главный снова сел за свой стол. Долго молчал, что же сделать, чтобы избавиться от навязавшейся на его голову посетительницы, наконец поднял трубку. Начал деловой разговор с Пловдивом. А Евдокия в это время стояла у двери, схватившись за ручку, чтобы снова не рухнуть на ковер.

Из разговора главного стало ясно, что Сырнево находится не в Южной Болгарии, а в Северной, и что туда можно добраться поездом, потом от станции до села надо было ехать на автобусе. Конечно, можно поехать и на машине…

Услышав слова «машина», Евдокия сразу же вспомнила о «Трабанте» и вскричала:

— Да, он уехал на «Трабанте»… На «Трабанте»!

Несчастная женщина, она не знала, что легендарная машина была уже давно продана и что вся ее стоимость лежала на дне туристского рюкзака, в кожаном бумажнике. Если бы она это узнала, то наверняка потеряла бы сознание во второй раз. Но этого не знал никто. Даже главный редактор, начальник и шеф Петринского.

Вооружившись этими скудными, но все-таки точными сведениями, Евдокия продолжила поиски мужа. Надо признать, что Петринского удалось обнаружить за кратчайшее время быстрее, чем она предполагала. В тот же день, напав на его след, она купила билет на поезд и отправилась в дальнее село, не взяв с собой никаких вещей. Она решила поехать прямо в Сырнево, пожаловаться в партийную организацию, прибегнуть к помощи административных органов и, если потребуется, вытащить его оттуда, точно так же, как кошка-мать хватает зубами своего слепого котенка и переносит его с одного места на другое. Он был ее собственностью, и никто не мог его у нее отнять! Нечего было жениться и заводить детей! А раз уж их создал, то будь любезен и воспитывать! Так велят и закон, мораль!

С этими мыслями Евдокия отправилась в Сырнево.

Она немного успокоилась, убаюканная перестуком колес. Даже немного подремала в купе, а пока доехала до нужной железнодорожной станции где-то к обеду, успокоилась совсем, даже развеселилась, довольная приятной поездкой. Горный пейзаж, чистый воздух, улыбающиеся кругом лица — все это вместе плюс еще радость оттого, что она вот-вот найдет его — подняло ее настроение. Она бодро зашагала от станции к центру городка. По пути съела несколько котлеток с мягким белым хлебом, купленным в местной пекарне. Выпила холодной воды, которая поступает в местный водопровод прямо с горных ключей. Подкрасила губы. Бодрая и сытая, полная сил и энергии, Евдокия направилась в райком партии. Найти его оказалось совсем нетрудно. Там она потребовала немедленной встречи с партсекретарем. Так она попала на Балтова.

Беседа с Балтовым была напряженной, но результативной. Она узнала, что из города в Сырнево каждые полчаса ходят автобусы и что Петринский уже известен партийным органам. Поняла и то, что партия не вмешивается в семейные дела граждан. Каждый должен сам распутывать свои семейные неурядицы. Балтов даже предупредил ее:

— Прошу вас, не впутывайте нас в ваши семейные дрязги! У нас хватает и других забот, поважнее!

— Да, — пообещала Евдокия, — я справлюсь с этим сама. Только прошу мне не мешать. А чужого содействия я не хочу и не прошу. Только бы мне не мешали, особенно заинтересованные в этом лица!

Вероятно, она имела в виду женщину, запах духов которой писатель в свое время привез из Сырнево в Софию. Эти духи не выходили у нее из головы. Наоборот, мысль о них все глубже и глубже сверлила, проникая в ее ревнивое сердце, не давая ей покоя. И сейчас она была убеждена, что в основе этого мужского «сумасбродства» кроется эта неизвестная, подлая и коварная женщина! Пришло время Евдокии вскрыть всю правду, показать всему миру ее лицо, вырвать из сердца этого дурня, разоблачить и раздавить!

Евдокия мчалась на автобусе в Сырнево. Выйдя из старого, запыленного автобуса на площади перед амбулаторией, она сразу же спросила о семье Чукурлиевых. Где живет эта семья? И сколько их, этих Чукурлиевых?

В это время в амбулатории находился доктор Москов. Он дал о Чукурлиевых самые точные сведения. Появился в амбулатории и вездесущий дед Радко. Он сразу же предложил свои услуги — отвести ее к своему новому приятелю, которого поселил в старом доме в Тополиной стороне. Он шел рядом с Евдокией и всю дорогу рассказывал ей о Петринском. Как его встретил. Как нашел ему жилье. Сказал, что писатель чувствует себя хорошо, еда в изобилии, потому что Марийка наполнила ему целую корзину хлебом, мясом, даже кутьей, оставшейся с похорон.

— Какая Марийка? — спросила Евдокия, и сердце ее затрепетало.

— Чукурлиева… Девушка на выданье.

— Она здесь?

— Кажется, нет, но придет. Веселая! Не стремится в Софию, как другие. Учится на доктора…

— Не замужем… Так, что ли?

— Не замужем, не замужем. Бабушка у нее недавно умерла, поэтому неудобно сразу замуж выходить, но и здесь все будет в порядке, очень уж за ней ухаживают. Красавица! Посмотрим, кому повезет…