Пробуждение

— Я, конечно! — отвечает она и отворачивается. Он протягивает руку и прикасается к ее лицу, но она больше не двигается.

— Кайлин! — зовет он и просыпается.

Вокруг было темно и тихо. Он понимал, что это — всего лишь сон, но отделаться от навязчивой мысли о том, что Кайлин все равно придется стать следующей жертвой, не давала его воспаленному мозгу покоя. Они ведь все равно не отстанут от нее. Слишком редкий дар, слишком необходимый.

С самого утра за Гийоном заехали двое младших даниилов и попросили проехать вместе с ними. Гийон был знаком с процедурой: большой зал заседаний, двенадцать человек с суровыми лицами и он посреди этого цирка, молча выслушивающий нравоучительные речи и показания свидетелей. А потом — линчевание.

В зале заседаний собрались все участники представления. Двенадцати членов комиссии — все даниилы четвертого уровня — и он, сидящий перед ними за столом.

— Где Ваша пробужденная? — спросил один из них, глядя на часы.

— Она постоянно опаздывает.

— Что ж, мы можем подождать.

Зал погрузился в тихий гул, пока через несколько минут дверь с грохотом не распахнулась и в нее не вошло главное действующее лицо. Гийон обернулся и остался сидеть в таком положении, молча взирая, как некто с гордо поднятой головой в сопровождении Ено шествует по центральному проходу помещения к трибуне для допроса.

Вошедшая молодая девушка была блондинкой. Ее остриженные до плеч волосы с неровной косой челкой, осветленные в белый стальной цвет, выгодно подчеркивали бледный оттенок кожи. Модная ярко-бирюзовая блузка с короткими рукавчиками и очень глубоким вырезом обтягивала объемную грудь и тоненькую талию. Плотные темные штаны облизывали ее ноги до самых щиколоток, акцентируя внимание на самом упругом месте ее тела. Девушка была обута в маленькие лаковые туфли-балетки насыщенно бирюзового цвета, идеально подходящие к оттенку ее блузы.

Девушка спокойно прошествовала мимо него и заняла свое место на трибуне. Гийон всмотрелся в черты ее практически совершенного лица и сглотнул ком, подступивший к горлу. Ее большие глаза были окутаны дымкой бирюзовых теней. Темные брови проглядывали сквозь пряди осветленных волос ровными приподнятыми линиями. Четкий контур скул был обозначен бледно-розовыми румянами, а губы, увлажненные прозрачным блеском, придавали общему образу некую невинность.

Гийон многократно увеличил изображение и сфокусировался на этих глазах. Сегодня они казались еще больше насыщенными темно-синим оттенком, чем когда-либо. Сквозь марево этого цвета будто проскальзывала бирюза, и создавалось впечатление, что цвет ее глаз именно бирюзовый, а не синий.

Да, это была она, та же девушка, что изо дня в день делала его жизнь невыносимой, но сейчас он напрочь забыл об этом. Красивая. Она была настолько совершенна в его представлении, что даже простое ее созерцание доставляло ему самое настоящее удовольствие. И только руки, аккуратно фиксированные специальными медицинскими ортезами, напоминали ему о том, ради чего все они собрались сегодня в этом зале.

— Вам объяснили, зачем Вы здесь? — спросил один из двенадцати даниилов.

Кайлин вздернула носик и вопросительно взглянула на него.

— Да, ваши мальчики посвятили меня в суть дела.

— "Мальчики"? — удивленно переспросил даниил.

— Не нужно придираться к словам, уважаемый. Вы все прекрасно поняли, — отрезала она и, сложив руки на груди, продолжила: — Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме, да покарает меня мой опекун!

Гийон смотрел на это представление, разыгрываемое его подопечной, и не понимал, что происходит. Она вела себя… вела себя… как… как настоящая стерва! Эта мысль показалась Гийону весьма занимательной и он, поудобнее расположившись на стуле, продолжил слушать речь этой маленькой актрисы.

— Что Вы только что произнесли?

— Я? Клятву, что же еще, — засмеялась она, а вместе с ней и часть аудитории, присутствующая на допросе.

Маркусу, Сианне и Рихтору было не до веселья. Они ожидали самого худшего — отстранения Гийона от должности — и от показаний Кайлин зависело, как решиться исход дела.

— Ваш опекун когда-нибудь наказывал Вас, Кайлин?

Кайлин повернулась лицом к Гийону и, глядя ему прямо в глаза, твердо ответила: "Нет, никогда".

— Тогда как Вы объясните вчерашний инцидент?

— Это? — переспросила она, поднимая обе руки в воздух.

— Да, "это".

— Да нечего здесь объяснять. Пошла в туалет, ноги заплелись, упала на зеркало и разбила его.

— Простите, Вы сказали, что у Вас "заплелись" ноги?

— Совершенно верно.

— Но как это возможно на сухом гладком покрытии?

— Обыкновенно! Вы что, никогда не падали на ровном месте?

— Нет.

— Тогда Вам повезло больше, чем мне.

— Скажите, а как Вы оказались в мужском туалете?

— Вошла в дверь, — искренне ответила Кайлин и захлопала ресницами.

Маркус не смог подавить смешок, и зажал рот рукой. Гийон слегка улыбнулся, хотя сотворить такое усилие и откровенно не рассмеяться, ему тоже было трудно.

— Вошли в дверь?

— Почему Вы постоянно переспрашиваете? Я что, плохо владею языком?

— Просто, то, что Вы говорите, не соответствует действительности.

— Интересно, с чего Вы это взяли?