Пробуждение

Быть может, причиной является поручик Бредов? Многие считают Бредова женихом Нины, хотя она сама никогда и словом не обмолвилась об этом. А разве может невеста быть такой ровной с женихом? Никакой он не жених, а просто они друзья детства! Отец Бредова — богатый винодел. Их дома в городе расположены рядом, отцы — приятели, матери ежедневно посещают друг друга. Дети привыкли быть вместе с самого раннего возраста. Нет, он не жених, да едва ли и подходит Нине! Я с ним немного знаком. Он красив, отважен, прославился своими подвигами, его даже в приказах называют «наш легендарный поручик». Он герой — награжден орденом Святого Георгия и Георгиевским оружием. Служит в разведотделе корпуса, часто сам с небольшой группой отборных бесстрашных ребят, пользуясь прерывистостью фронта, проникал в тыл немцев,  приводил пленных, в том числе офицеров, громил штабы, разрушал связь, подрывал мосты, захватывал важные документы. Женщины могут восхищаться героями, но любят не за это.

Поручик Бредов любезен, остроумен, но холоден. Мне не нравятся его серо-голубые глаза, то прозрачные, то почему-то мутные. Чем-то он напоминает мне породистого немца. Ходит молва, что Бредов жесток и «лишних» пленных уничтожает. Собственной рукой он отправил на тот свет не один десяток немцев и австрийцев. Конечно, мне не жаль врагов, но всегда претило убивать того, кто не может защищаться. Это отвратительно, бесконечно низко и не оправдывается даже войной. Нет, Нина не любит его! Он не жених. Что же тогда препятствует мне по-настоящему полюбить ее? Не знаю!..

Раздумывая так, я доехал до нашего расположения.

— Их высокоблагородие у штабс-ротмистра Пантюхова играют в преферанс. Там же их высокоблагородие подполковник Макасеев, — сообщил Понедельников, встречая меня у квартиры Муромцева и принимая Кардинала.

«Самое лучшее сейчас — это спать», — подумал я.

* * *

Сегодня неожиданно назначен парад: приезжает начальник дивизии. Хотя наш генерал всегда хладнокровен с начальством, но все же он командир полка и подчинен начальнику дивизии.

Полк выстроился. Подполковник Белавин верхом встретил с рапортом подъехавшего командира полка. Сотни замерли по команде «Смирно». Генерал подъехал на огромном толстом гунтере. Верхом он казался еще массивнее. «Не с него ли писал Васнецов Илью Муромца в своих «Трех богатырях», — подумал я.

На «здравствуйте, братцы», произнесенное потрясающей октавой, полк согласно и с готовностью ответил:

— Здрав жлам, вашдитство.

После команды «Вольно» минут двадцать мы ждали начальника дивизии. Он опаздывал, что можно было отлично видеть по лицу нашего генерала, становившемуся все более сумрачным. Наконец появился кортеж: человек двадцать всадников, блестя погонами, приближались  к полку. Могучая октава проревела команду, и по полю разнесся прямо-таки протодьяконский рапорт.

Рыжебородый генерал-майор, ехавший впереди кортежа, был начальник дивизии. Приняв рапорт и поздоровавшись с полком, он стал перед его серединой и, не сходя с коня, произнес речь. Она не была длинной. Начальник дивизии напомнил о войне, о необходимости побить немцев, о присяге и о том, что он надеется на пограничную дивизию, которая выполнит свой долг, как выполняла его раньше.

Солдаты стройно, хотя и не очень охотно, прокричали положенное «ура», но глаза их смотрели неодобрительно. После этого начальник дивизии уехал, провожаемый чем-то недовольным командиром полка. Когда я привел свою команду на место расквартирования, ротные командиры были вызваны к командиру полка. Федоров доверительно сказал мне:

— Вот и мы будем наступать, ваше благородие! — Только теперь дошел до меня смысл речи начальника дивизии.

За обедом офицеры оживленно обсуждали приезд и речь начальника дивизии, но о предстоящем наступлении не было произнесено ни слова, оркестр играл по-прежнему, и пел хор. Ничто, кажется, не предвещало наступления.

Вечером Муромцев тоже не проронил об этом ни слова. Как обычно, на другой день проходили занятия, но по лицам солдат, по перешептываниям, по каким-то пока неуловимым признакам чувствовалось, что предстоит нечто необычное. Солдаты стали как-то строже, собраннее, как будто находились в ожидании чего-то важного... Так прошло несколько дней. Ничего не изменилось, и постепенно все вошло в обычную колею. А потом опять состоялся парад. Теперь приехал командир корпуса генерал-лейтенант Березовский. Хотя приехал он в автомобиле, командир полка и командиры батальонов встречали его верхом.