Пробуждение мёртвых богов 2

– Что ты, любимый! Я никогда не снимаю его, даже ночью! – она попыталась погладить его руку, прижаться щекой, но Марк остановил её, ещё не грубо, мягко, словно отчаянно пытаясь сохранить шанс на спасение от жестокой правды.

– Ты не забирала пакет у матроса в попине?

– Зачем? Ведь это должен был сделать ты! Я была дома, а потом прибежала сюда, к тебе, увидеть тебя… узнать, чьё имя было в пакете…

Произнося последние слова, Агриппина потихоньку начала пятиться от юноши, потому что почувствовала холод и горечь, исходящие от него.

– Врёшь. Подло, цинично врёшь, как ты врала мне всё это время. Ты использовала меня, как сына императора, чтобы я предал отца, Рим, всё что мне дорого и свято! Когда я начал о чём-то догадываться, подозревать, но ещё не тебя, нет, ты подставила Рема и Флавию, подсунув им деньги через фальшивого купца. Наверняка, тебя научили этому твои родители, они выполняли задание византийского императора, хотели втереться в доверие, чтобы шпионить, ослабить Империю. Ты уговаривала меня бежать из Рима, бросить свою нелюбимую, но законную невесту, подставить под удар отца-императора…

– Да, я хотела, чтобы ты убежал из Рима, но убежал вместе со мной! – на глазах её блестели слёзы, она не вытирала их, только стискивала кисти рук, прижатые к груди. – Мне было плевать на Византию, на Рим, даже на своих родителей! Мне нужен был только ты – полководец, легионер, или тайный беглец – какая разница. Я любила тебя, и сейчас люблю, больше всех империй вместе взятых, больше жизни! Да, мои родители с самого начала решили действовать через сына императора. Тебя хотели подкупить, запугать, похитить. Потом послали меня, и я не справилась… влюбилась в тебя, и была готова на всё: предать родителей, Византию и её императора, весь мир готова была предать ради любви к тебе! А ты другой. Тебе со мной было хорошо, но ты не мог сделать ни шагу в сторону: ни от невесты, ни от родителей, ни от своего обожаемого Рима!

– Да, не мог. Я не умею предавать, но я тоже любил тебя. Знал, что никогда не предам Империю, своего отца, своих друзей. А ты готова была подставить под удар нашего друга Рема и его Флавию…

– Твоего! Твоего друга Рема! Я терпела его рядом, потому что это был твой друг, но ни секунды не колебалась, когда устроила эту комбинацию с пьяным купцом и его солидами! Но ты слишком лелеял свою проклятую дружбу, даже эту уличную торговку, его подружку до последнего старался не подозревать! Как же! Родина, долг сына императора, святая мужская дружба, воинское братство! Всё, что угодно, кроме обычной земной любви! И в конце концов ты устроил для меня комедию с матросом и письмом, в котором было имя какого-то чиновника, для отвода глаз! Ты даже не смог честно поговорить со мной, спросить прямо и чётко, попытаться найти какой-то выход. Но нет, тебе нужен был этот дешёвый спектакль, это ведь так похоже на тебя, ты у нас бо-ольшой артист, здорово играешь всякие роли! Как ловко тогда, на празднике ты изображал дурака-купца! Как сноровисто сыграл роль торопящегося по делам и опаздывающего на встречу с византийским матросом! И как здорово всё это время изображал влюблённого! Артист, комедиант!

– Я всё это время любил тебя, Агриппина. Любил, несмотря ни на что. Может, не так, как бы ты этого хотела, но любил!

– Правда, Марк? – девушка, казалось, ожила, вся подалась к нему, торопливо, глотая слёзы, шептала. – Ты действительно меня любил, ты не притворялся? Нет, о чём это я, конечно, любил! Прости меня! Я знаю, что ты любил меня, и любишь сейчас! Наша любовь жива, давай забудем всё и начнём сначала, убежим в дальние края, но не насовсем. Через два-три года мы вернёмся, попросим прощения у твоего отца, к тому времени забудется твоя помолвка, а я ведь тоже из знатной семьи! Нам разрешат быть вместе, ты снова пойдёшь служить в свой легион, станешь легатом…

– Нет, Агриппина, поздно, наше время ушло. Я не смогу стать предателем сам, и любить предательницу тоже не смогу. Я даже сейчас чувствую себя изменником, и у меня теперь только один выход. Прости…

– Любимый, не будь так жесток… Я хочу быть с тобой…

– Нет. Ты предала любовь, друзей, Империю. Хотела и меня сделать предателем и негодяем. Лишить власти моего отца – императора Рима. Прости, я не могу поступить иначе…

– Марк…

…Как красиво рассыпались разноцветные кораллы по деревянному полу, сплетясь в странную мозаику с алыми брызгами…

Юный легионер уронил свой меч, сел на пол рядом с той, что совсем недавно была его любимой, и зарыдал горько и безутешно, как не плакал уже много лет, с того дня, как войска отца освободили Рим, а на его руках умирал убитый вандальской стрелой друг и учитель, старый легат Кастул…

* * *