Пробуждение Нави

– Он умелый охотник, не пропадет, – ответила Марья.

От тепла ее разморило, а каша такая вкусная оказалась, совсем как дома. Масла хозяйка не пожалела, еще и хлеба свежего отломила. Спокойно на душе стало, только за Святослава тревога не отпускала.

– Постелем тебе в комнате, а сами вместе с Ивчиком ляжем, – решила женщина. – Давай я тебе волосы расчешу, ишь какая косища у тебя.

Она принесла гребень, Марья уселась у ее ног и позволила косу расплести. Нежные прикосновения напомнили ей о доме, и вдруг так тоскливо стало! Как там матушка, как батюшка? Нужно отправить им ворона, когда в Ясностан вернется, а может, удастся отпроситься у Колояра и домой съездить? Хотя не отпустит он ее, опять скажет, что вернется она оттуда белоручкой.

– О чем тужишь, дочка? – спросила женщина.

– Батю с матушкой вспомнила, – призналась Марья. – Вот бы поскорее вернуться к ним.

– Вернешься, обязательно, – проворковала хозяйка, – поспишь немного и домой отправишься.

Марья загрустила – обмануть добрых людей пришлось. Дом ее далеко, а Святослав ей вовсе не брат. Придет ли он за ней?

После Марья спать захотела, но все же осталась в горнице, чтобы с Ивчиком поиграть. Они сидели у печи, мальчишка показывал ей игрушки чудные, батей вырезанные. Говорил он много и быстро, будто боялся, что перебьют.

– А друзья у тебя здесь есть? – спросила Марья.

– Нету, – признался Ивчик.

– И немудрено, в лесу ведь живете. И не приходит к вам никто?

– Приходят люди разные, да только… – Мальчишка ручкой махнул совсем как взрослый. – Матушка говорит, что нельзя с едой играть, – невпопад вдруг добавил он.

Слова эти Марью насторожили, но она тут же отмахнулась от них – странный ребенок, что с него взять?

Спать ее уложили на мягкую перину, хозяйка одеяло подоткнула, на ночь поцеловала в лоб и ушла, дверь за собой закрыв. Марья поворочалась немного и уснула, а проснулась перед самым рассветом от ужасного чувства голода. Все-таки маловато каши оказалось, нужно было мяса попросить.

Марья встала и на цыпочках вышла из комнаты. Котелки с едой стояли на столе, никто не заметит, если она немного поест. Вот и ложка нашлась, можно даже в миску не накладывать.

Марья открыла котелок, запустила в него ложку и уже ко рту ее поднесла, как вдруг в неверном предрассветном мареве разглядела в мясе косточку. Поворчала и принялась доставать ее, да только не кость это оказалась!

Она уронила ложку, попятилась, кусочки мяса по столу рассыпались, а среди них палец лежал, с ногтем!

Марья кинулась за своим плащом и налетела на заспанного Ивчика. Тот стоял, глаза тер, зевал.

– Я выспалась, – пробормотала Марья, – мне идти пора.

– Идти? – удивился мальчишка. – Мам… Матушка!

Марья кинулась к двери, но та заперта оказалась. Дергала она ее, дергала, потом табурет схватила и собиралась уже окно разбить, но вдруг кто-то схватил ее сзади.

– Пусти! – закричала Марья и принялась отбиваться. – Пусти меня!

Хозяин только крепче обхватил ее и потащил прочь от окна. Она и царапалась, и кусаться пыталась, а он открыл дверцу в полу и бросил Марью вниз.

Она больно ударилась о холодную землю, вскочила на ноги и попыталась по лесенке обратно забраться, но хозяин с перекошенным от злости лицом ногой ее обратно спихнул и захлопнул дверцу.

Марья упала на что-то мягкое, попыталась встать и нащупала ледяную руку.

– Помогите! – закричала она и отползла в сторону.

Показалось, будто ее в могилу сбросили, а там, в темноте, покойник, наверняка покойник!

Она закричала, метнулась к лесенке, принялась по дверце тарабанить, но никто не откликнулся. От страха дыхание сперло, коленки задрожали, Марья села на ступеньку и обхватила себя руками.

Ужас какой! Что за твари на такое способны?! Неужто и впрямь они людей едят?! Еще и накормить ее мясом человеческим пытались!

Любопытство над страхом верх взяло, Марья осторожно сползла с лестницы и вперед пошла, ощупывая темноту перед собой вытянутой рукой. Запнулась о мягкое, сердце к горлу подскочило от ужаса. Не знала, что найти хотела, но, нащупав в темноте лохматую безвольно свисающую голову, заверещала, отскочила обратно к лестнице и разрыдалась.

Людоеды! Нелюди! Душегубы!

Измотанная рыданиями, Марья свернулась калачиком на ступеньках да так и уснула.

Проснулась она от собачьего лая, привстала, прижалась к дверце и услышала, что хозяйка говорит с кем-то. Затем раздались тяжелые шаги и голос Святослава.

Пришел! Вернулся за ней!

– Помогите! – закричала Марья и принялась в дверцу колотить. – Свят! Помоги!

Зазвенела посуда, кто-то упал на пол. Она услышала мужской крик, затем возню, сквозь половицы свет пробился, да такой яркий, будто кто-то солнце в избу занес. Она приникла к щели и увидела сияние священного пламени, и больше ничего.

Закричала хозяйка, что-то тяжелое на пол упало и покатилось. Марья руку протянула и почувствовала, как что-то горячее на ладонь капает. Она отпрянула, обтерла руки о рубаху и притихла.

А что, если Святослав не победил? Вдруг это его кровь?!

Дверца распахнулась, над ней стоял Свят. Руки его были в крови, лезвие меча запачкано алым.

– Цела? – напряженно спросил он.