Пробуждение. От лица парней

Моя улыбка стала шире, когда я осознал ее слова. Она говорила серьезно? Ее волновали несколько тысяч больше, чем смущение от своей наготы? Хотя я полагал, что не так уж странно, что фейри не особо заботятся о том, чтобы обнажать свои тела, поскольку большинству из нас приходилось раздеваться, чтобы принимать форму Ордена, если только мы не были счастливы постоянно уничтожать свою одежду. Но я подумал, что она может быть немного более раздражена этим, учитывая зрителей и отсутствие у нее выбора в этом вопросе.

Но по мере того, как смех продолжал разноситься по комнате, я догадался, что добился того, чего хотел, и я даже не мог сказать, что был полностью разочарован ее непрерывным огнем. Это что-то пробудило во мне. Что-то, о чем я даже не подозревал, но, черт возьми, она заставила меня задуматься об этом сейчас, потому что я только что понял, как чертовски скучно мне было в последнее время.

Я настолько увяз в бесконечной череде занятий и подготовке к тому, чтобы однажды стать Советником, вперемешку с постоянной угрозой тени моего отца, нависшей надо мной и моим братом, что единственное время, когда я чувствовал себя по-настоящему бодрым так это в те дни, когда мы с Лэнсом охотились на нимф. И мы даже это не смогли сделать в течение нескольких месяцев, пока он охотился на Вега в Царстве Смертных.

Я любил других Наследников и находил облегчение в их компании и вызов в тренировках с ними, поскольку мы так легко подходили друг другу, но я не чувствовал этого уже чертовски давно. Не было такого, чтобы другой фейри смотрел мне в глаза и прямо заявлял, что ему наплевать на то, кто я и что я… никогда. Дерьмо. Если бы я не был осторожен, у меня было такое чувство, что я мог бы просто пристраститься к этому огню в глазах этой девушки. Искренности ее неприязни ко мне и освежающий вкус ее открытой враждебности в воздухе.

— Твоя комната на третьем этаже, в конце коридора, — сказал я, не в силах создать для нее иную трудность, которая бы не выглядела так, словно я иду ко дну. Я хотел, чтобы она подчинилась, но я возьму это на сегодняшний вечер, немного подкручу боль от этой неловкости и посмотрю, расколется ли она. — Если хочешь пойти и найти что-нибудь из одежды.

Она бросила на меня взгляд полного презрения, и это заставило мой член запульсировать, поскольку ее близость только усилила желание, которое я уже испытывал к ней, и заставила меня вынашивать всевозможные безумные идеи о том, что бы я хотел сделать с этой маленькой принцессой, если бы получил ее в свое распоряжение на достаточно долгое время.

Она даже не пыталась прикрыться, на ее застывшем лице не мелькнуло ни малейшего признака стыда, когда она прошествовала вперед, чтобы забрать свой ключ, и усмешка тронула ее съедобные губы.

Ее челюсти были сжаты от ярости, которую она даже не пыталась скрыть, и когда она потянулась, чтобы выхватить ключ из моей руки, мне нестерпимо захотелось притянуть ее ближе, посмотреть, как далеко она зайдет в своем отрицании моей власти над ней.

Ее пальцы сомкнулись на латунном ключе, но я не отпустил его, вместо этого, используя свою хватку не нем, я притянул ее на шаг ближе, так что наши тела разделяло лишь небольшое расстояние. Я смотрел на нее сверху вниз с своей внушительной высоты, доминируя над ее пространством всей массой своего тела и следя за тем, чтобы она воспринимала каждый дюйм моего роста над ней.

— Конечно, если ты не предпочитаешь просто подняться в мою комнату, я могу оказать тебе настоящий прием в Доме Огня, — предложил я, опуская взгляд на ее тело, и заметная выпуклость в моих брюках достаточно ясно показала, насколько серьезным было мое предложение. Возможно, мне вообще не следовало его делать, но зверь во мне не мог удержаться. Драконы видели что-то, чего хотели, и брали это. А я, сколько себя помню, не видел ничего, чего бы я хотел так сильно, как эту девушку.

Наши глаза встретились, и жар от них был настолько сильным, что почти обжигал, напряжение между нами потрескивало так громко, что я удивился, как это не услышала вся комната. Но затем ее взгляд застыл, губы поджались, ее глаза опустились, чтобы окинуть меня взглядом, моя кожа покрылась мурашками везде, где они проходили, поскольку я мог чувствовать желание в ней, пока она оценивала меня.

Но когда эти темно-зеленые глаза снова встретились с моими, и я понимающе ухмыльнулся ей, я не мог сказать, о чем она думала. Я не знал, собирается ли она смириться с этим накалом между нами или просто подольет масла в огонь, и тот факт, что я не знал, заставлял мое сердце колотиться в предвкушении глубоко в груди.

Она придвинулась на дюйм ближе ко мне, наклонив свой рот к моему уху, заставляя мою плоть искриться от желания взять ее, владеть ею, уничтожить ее всеми лучшими способами. Но как раз в тот момент, когда мой член начал перевозбуждаться от перспективы всех способов, которыми я мог бы заставить ее кричать обо мне, если бы было достаточно времени, она заговорила, и это было не знойное мурлыканье, которого я ожидал, ее голос прозвучал достаточно громко, чтобы все услышали.