Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

И вот семьдесят БТРов идут на Батуми. А там на улицах отряды Абашидзе палят в воздух все ниже над головами людей. Абашидзе говорит Иванову: они мой самолет будут сбивать, вы делайте, что хотите, но я беру ваш самолет и улетаю, а вы оставайтесь, если хотите. Иванов на это: я тебе даю гарантии, Аслан (это мне потом сам Иванов рассказал), мы возьмем тебя под защиту российской военной базы. Мы тебя не дадим в обиду, сейчас перекроем весь Батуми, оставайся. Они сюда не зайдут, у нас гораздо больше сил. А Абашидзе в ответ: мне все равно, я уезжаю. Сел в машину и уехал в аэропорт. Через полчаса к нему присоединился Иванов, видимо, после разговора с Путиным. Они улетели.

В Батуми меня встречали толпы людей. После этого провести выборы в Аджарии было очень легко.

Аджарцы – очень традиционное общество. Они редко вступают в браки с выходцами из остальных частей Грузии, да и религия в этом крае всегда играла значительную роль. Наш кандидат Леван Варшаломидзе был аджарцем. Его отец долгое время был премьер-министром при Абашидзе. Леван из традиционной аджарской семьи, при этом получил хорошее образование. Мы считали его легитимным местным лидером. Так и оказалось: его ждали обратно и готовы были носить на руках.

Потом Леван оказался в эмиграции, потому что новая власть, пришедшая после нас, пыталась возбудить против него какие-то дела. А на самом деле он сотворил чудо, какого давно не видели в Европе. Только в Батуми при нем построили девять миллионов квадратных метров жилья. Население города удвоилось: было сто – стало почти двести тысяч.

Мы построили новый газопровод, водопровод и канализацию на пятьсот тысяч человек, так сказать, на вырост. В 2012 турки начинали строительство индустриальной зоны, рассчитанной на 100 предприятий.

Большую часть этих строек теперь остановили. Леван строил великолепный горнолыжный курорт: было запроектировано шесть гостиниц. После смены власти инвесторы испугались и все законсервировали.

В 2012 году мы проиграли выборы, в том числе и в Аджарии. Но я и в этом вижу плюс. Это означает, что Аджария стала одним политически целым с остальной Грузией. Там теперь голосуют так же, как и в других частях страны.

5 Время реформ

[▪]

Мы пришли к власти, чтобы изменить страну. Это могла сделать только команда единомышленников с общими представлениями о допустимом и недопустимом.

У всех перед глазами был пример Шеварднадзе – квинтэссенция коррупции и кумовства. Все командные высоты были заняты его родственниками, старыми друзьями, подельниками…

Для меня было принципиально важно, чтобы моя семья не была связана с бизнесом. За годы президентства бóльшая часть родственников перестала со мной разговаривать. У нас были семейные и околосемейные драмы, потому что некоторые родственники считали, что я обязан им помогать. Получилось как раз наоборот.

Один мой близкий родственник возглавлял профсоюзы Грузии и, естественно, помогал мне перед Революцией роз. А что такое профсоюзы? Цехá для делания денег. У них было огромное количество зданий, которые они продавали, сдавали в аренду. Частью денег они делились с правительством и правоохранителями. Ровно то же самое происходит сейчас в Украине. Мы национализировали все имущество профсоюзов. Родственник был в истерике, его жена к нам бегала, упрекала: как вам не стыдно, вы оставляете его без дохода, семья будет умирать с голоду.

Практически все медицинские учреждения в Грузии были приватизированы, кроме бальнеологического центра, который возглавлял мой отец. Во многих случаях приватизация проходила в пользу руководителей или трудовых коллективов, а я не мог допустить, чтобы отец что-то приватизировал. Я очень строго всех предупредил, чтобы это учреждение не приватизировали. Естественно, отец тоже был недоволен. Он до сих пор работает директором этого центра, а новое правительство не разрешало ничего приватизировать.

У брата была юридическая фирма. Однажды я узнал, что он выиграл процесс в Верховном суде. Я моментально вызвал министра внутренних дел, прокурора и в их присутствии пригрозил брату, что у него будут крупные-крупные неприятности, если он немедленно не прикроет свою фирму. Ему пришлось так и сделать.

Хорошо, что хотя бы со стороны жены у меня не было родственников в Грузии. Но и тут не обошлось без курьеза. В Тбилиси практически не оставалось общественного транспорта. Денег в казне тоже не было, поэтому мэрия закупила за бесценок старые автобусы в Голландии. Через несколько лет они вышли из строя, мы даже пожалели, что их купили, но на тот момент это было очень здорово, так как в столице наконец появился общественный транспорт. И, естественно, все сказали, что раз автобусы голландские, то их завезла моя жена-голландка. Их прозвали «автобусами Сандры». Никто не мог представить, что бывает иначе.