Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

На следующее утро позвонили американцы и сказали, что присылают ФБР. Позже мне Буш сказал, что это было лично его решение. «Когда мне доложили, я сразу подумал, что это россияне, особенно после случая с Ющенко», – рассказал он мне в Тбилисси. Но посмотрев результаты расследования ФБР, мы немного успокоились и поняли, что это не так. Американцы взяли тесты на газ и другие анализы, благодаря которым была задокументирована интимная сторона дела, как и все иные обстоятельства смерти. ФБР подтвердило версию отравления газом. В те времена в Тбилиси отравлялось газом до 200 человек в год. Из-за того, что в газ перестали добавлять ароматизаторы, в случае утечки газа отравление происходило незаметно. К тому же в той квартире стояла очень дешевая и некачественная иранская газовая система. Вано Мерабишвили пытался добиться запрета на ввоз этой системы, когда еще был депутатом парламента.

Несоответствием было то, что на столе в квартире стояла бутылка и две рюмки. Американцы не нашли на них отпечатков пальцев и в беседе с нашими предположили, что бутылку выставил охранник, а в остальном американцы полностью повторили грузинскую версию.

Речь шла о личной жизни премьер-министра, поэтому мы решили засекретить доклад ФБР. Когда на нас посыпались обвинения, что мы что-то скрываем, Адеишвили предложил предать гласности заключение ФБР, но я его остановил и сказал, что вряд ли общество хочет знать интимные подробности. Я не хотел усугублять шок.

Через некоторое время Патаркацишвили стал раскручивать версию, что Жвания убит. Однажды ко мне пришла жена Жвании и говорит: «Я вас не подозреваю, но знаю, что у Зураба, как и у всех политиков, были деньги, и я хотела бы их вернуть». Я ответил, что вот я, например, политик и у меня нет денег. На это она сказала, что незадолго до смерти Жвании дали несколько миллионов долларов. Предполагаю, она это услышала от Патаркацишвили. Дешевый трюк, но она поверила и стала подозревать в краже этих денег охранника. После этого у меня пропало желание с ней общаться.

В 2012 году Иванишвили взял брата Жвании в избирательный список. И тогда же запустили версию, что Зураба убил я, бросив в него пепельницу, хоть я и не курю, и не держу в кабинете пепельниц. Хорошо, сказали мы, если вы считаете, что Жвания убит пепельницей, проведите эксгумацию. Они не стали этого делать, потому что прекрасно знали, что это неправда. Потом, уже при Иванишвили, арестовали охранников Жвании и эксперта, который писал заключение об отравлении. Этот эксперт был близким другом Жвании, а потом горячим сторонником Иванишвили. Тяжело больного, его два с лишним года продержали в тюрьме, заставляя признаться, что он фальсифицировал заключение. Он отказался. А охранники, которых не было на смене и которых тоже продержали в тюрьме почти два года, на суде стали рассказывать подробности личной жизни Жвании, и все окончилось скандалом.

Смерть Жвании месяцев на шесть выбила меня из колеи. Он внес выдающийся вклад в грузинскую политику. Он, по сути, привел в нее новое, совершенно не по-советски мыслящее поколение, в этом ему помогли его умение маневрировать и мощный интеллект.

Шеварднадзе долгое время не считал его угрозой для себя и поэтому позволял Жвании очень многое. И Жвания на сто процентов воспользовался этим шансом и дал шанс всем нам.

[▪]

Главное в экономической политике – чтобы не было коррупции. Это очень простой рецепт. Нет коррупции – все легко сделать. Вот и вся премудрость.

Придя к власти, мы инстинктивно понимали, что начать надо с дерегуляции. Нужно все разрешать. Чиновники нас спрашивали, чего нельзя делать, а мы говорили – делайте все, что считаете нужным, быстро все меняйте.

Решения о дерегуляции, об отмене разрешений принимали я и Жвания, молодые министры, потом к нам присоединился Бендукидзе, который поставил это на более системную основу. Но у всех у нас был один инстинкт – все упрощать.

Мы внедрили самые быстрые в мире процедуры регистрации предприятий, самые быстрые транзакции с имуществом. Покупаешь ли ты машину, дом, земельный участок в 1000 гектаров, завод за 50 миллионов долларов – для все этих сделок одна процедура, на электронную регистрацию уходит несколько минут.

Вы путешествуете по Грузии, и вам понравилась какая-то ферма. Поскольку вся собственность зарегистрирована в публичном электронном реестре, вы через iPad или телефон смотрите, кому эта ферма принадлежит, сколько у нее гектаров и сколько она может стоить, если объявили ее продажу. Допустим, хозяин согласился. Приходите вечером в местную регистратуру и за несколько минут регистрируете сделку. Как будто вы покупаете велосипед. Так и должно быть.

В Украине для совершения такой операции понадобятся многомесячные переговоры с сельсоветом, геокадастром, с правительством. Потом вы будете договариваться с министерством юстиции о том, чтобы вам поскорее выдали документы.