Пробуждение силы. Уроки Грузии – для будущего Украины

Шеварднадзе при мне однажды объяснил это таким образом: прокурорам умная голова не нужна, чтобы они не напрягались, а у милиции должна быть свобода действий.

В конце 1990-х старый генеральный прокурор с позором ушел в отставку. Шеварднадзе не мог никого назначить на его место. Тогда мы предложили своего кандидата – молодого, прогрессивного парня.

Мы надеялись, что новый генпрокурор не будет на коротком поводке у милиции. Но в первый же вечер после назначения министр внутренних дел со своим заместителем забрали его на пирушку. Его напоили и создали на него видеокомпромат. В результате мы его моментально потеряли.

Служба безопасности была в Грузии очень слабой. Когда наши войска выгнали из Абхазии и Шеварднадзе оказался перед угрозой потери власти, Ельцин потребовал назначить министром государственной безопасности Игоря Георгадзе, который не скрывал, что является человеком Москвы. В 1995 году Георгадзе попытался свергнуть Шеварднадзе. Поэтому тот очень не любил министерство безопасности.

«Мхедриони» было уничтожено в 1996–1997 годах. Когда я ушел в отставку с поста министра юстиции и баллотировался в городской совет в центральном округе Тбилиси, моим конкурентом был Джаба Иоселиани. Он занял третье место, несмотря на то что в день выборов его люди устроили стрельбу на некоторых участках: они пытались положить всех на пол и забрать бюллетени. Моего однопартийца задело пулей. Это была их последняя попытка. Когда выборы закончились, я позвонил Иоселиани, чтобы поблагодарить его за конкуренцию и за то, что он по телевидению признал свое поражение. А он мне в ответ: «Ты кто такой? Ты комсомолец! Я тебя найду и убью».

Он умер через несколько лет. А бойцы… Это было абсолютно потерянное поколение. Часть из них были «золотой молодежью» Тбилиси, а часть – просто уголовниками. Большинство из них погибло. Кто-то умер от наркотиков, кто-то выехал из страны. Никто из них не устроился в правоохранительные органы.

Не думаю, что подобных людей «вмонтируют» в правоохранительную систему в Украине, ведь это несовместимые элементы. К сожалению, мы в Украине прошли не самую худшую часть пути. Подобные люди сейчас будут расползаться по стране, потому что государство демонстрирует слабость. А когда ты излучаешь слабость, то напрашиваешься на неприятности.

[▪]

Когда мы пришли к власти, криминальной Грузией управлял вор в законе по имени Тариел Ониани. Аналогичной фигурой в Москве был Шакро Калашов. Когда Шакро приезжал в Грузию, в аэропорту его встречал министр внутренних дел. Эти люди контролировали трафик наркотиков, нефтепродуктов, игорный бизнес. Одно имя Шакро наводило страх.

В советское время героями грузинских подростков были не космонавты, а воры в законе. В нашем дворе, а это был двор многоэтажного дома, жил вор в законе. Не то чтобы я этим гордился, но это было что-то особенное – собственный вор в законе. Когда он выходил во двор, все смотрели на него – он был солидный дядька. Как-то он подрался и ранил кого-то ножом в живот. Через день его отпустили – никто не захотел давать показания.

К нему во двор приходили бандиты, цеховики, даже семейные пары, и он разбирал их дела. Это происходило на наших глазах. Мы даже ему завидовали: он был уже в возрасте, но к нему всегда ходили красивые девушки. Жениться у воров в законе было не принято, но любовниц иметь было можно.

И Ониани, и Шакро жили в России, но промышляли в Грузии.

Вскоре после Революции Роз у меня была назначена встреча с иностранцами в гостинице «Мариотт» в Тбилиси. В лобби гостиницы ко мне подошел поздороваться крупный мужчина средних лет. «Вы знаете, кто это такой? – спросил меня Гия Барамидзе, который все видел. – Тариел Ониани, известный вор в законе». Через какое-то время я позвонил министру внутренних дел и велел передать Ониани, чтобы он убирался из Грузии, иначе мы его завтра арестуем. Ониани сразу же уехал.

У этих людей были очень хорошие связи в Москве. В апреле 2004 года в Грузию на похороны приехал очень известный вор в законе по кличке Чай. На нем висело много уголовных дел, и полиция его арестовала. Вдруг мне звонит министр иностранных дел России Иванов и говорит, что летит через Грузию и хочет заехать в гости. Оказалось, он приехал с одной-единственной просьбой – отпустить Чая. А тот за неделю до этого предлагал два миллиона долларов за то, чтобы его выпустили. Мы на это не пошли.

Иванов очень настаивал, а поскольку у нас тогда были очень сложные переговоры с Россией и от него многое зависело, мы Чая отпустили. В дальнейшем я не раз сталкивался с дикими для меня фактами близких отношений российских лидеров с ворами в законе.

После того как Россия приютила Ониани, я спросил Путина в лоб, зачем Вам наши воры в законе? Я пытался ему втолковать, что Ониани не тот человек, которого можно использовать в политических целях. Он не политик, а убийца. Почему он ездит по центру Москвы с охраной ФСБ? Путин так на меня посмотрел, улыбнулся и говорит: «Россия – свободная страна, тут каждый может находиться и передвигаться».