Пробужденный любовник

Джон кивнул, хотя ему и хотелось снова увидеть ту женщину. Особенно, если они родственники. Сестра. Как же круто….

— А теперь, другой вопрос, — многозначительно произнес Хэйверс.

Велси положила руку ему на колено.

— Хэйверс хочет поговорить с тобой кое о чем.

Джон нахмурился.

«О чем?» — медленно показал он.

Доктор улыбнулся, стараясь обнадежить его:

— Я хочу, чтобы ты встретился с тем терапевтом.

Джон похолодел. В панике он взглянул в лицо Велси, затем на Тора, гадая, как много доктор мог рассказать им о том, что произошло с ним год назад.

«Зачем мне идти? — показал он. — Я в порядке».

Велси спокойно ответила:

— Это поможет тебе адаптироваться к новому миру.

— Твой первый визит завтра вечером, — сказал Хэйверс, наклонив голову. Он смотрел на Джона поверх очков, как бы говоря ему без слов: «Либо ты идешь, либо я скажу им правду о походах к психотерапевту». Его перехитрили. Уж лучше он пойдет, чем Тору и Велси станет известно, что с ним произошло.

«Хорошо. Я пойду».

— Я отвезу тебя, — быстро сказал Тор. А затем добавил. — То есть… мы можем найти кого-нибудь, кто отвезет тебя… Бутч, например.

Лицо Джона вспыхнуло. Да уж, он бы не хотел, чтобы Тор ошивался поблизости от кабинета терапевта. Ни за что.

Раздался дверной звонок.

Велси усмехнулась.

— О, хорошо. Это Сэйрелл. Она приехала, чтобы помочь с организацией праздника. Может, ты присоединишься к нам, Джон?

Сэйрелл снова была здесь? Она не упоминала об этом прошлой ночью, когда они болтали on-line.

— Джон, Ты хотел бы поработать с Сэйрелл?

Он кивнул и постарался сохранить спокойствие, но все его тело светилось словно неоновая вывеска. Его явно трясло.

«Да, это я могу».

Он положил руки на колени и посмотрел вниз, пытаясь сдержать улыбку.

Глава 23

Нет, черт возьми, Бэлла вернется домой. Сегодня же вечером. Ривендж был не из тех, кто хорошо справляется с неприятностями даже при наилучших обстоятельствах. Так что он уж точно не собирался ждать, когда она вернется туда, где ей положено быть. Проклятье, он ведь был не только ее братом, но и ее хранителем[57] — он имел полное право поступать так, как считал нужным.

Он быстро натянул на плечи длинное соболиное пальто: мягкий мех закружился вокруг его большого тела и замер на высоте лодыжек. Он был одет в черный костюм от Эрменеджильдо Зенья[58]. Два девятимиллиметровых пистолета у него подмышками были сделаны Хэклер&Коф[59].

— Ривендж, пожалуйста, не делай этого.

Он взглянул на мать. Мадалина, стоявшая посреди холла под большой люстрой, являла с собой истинную аристократку: королевская осанка, бриллианты, атласное платье. Неуместным были лишь беспокойство, светившееся на ее лице. Оно казалось таким странным не потому, что контрастировало с украшениями от Гарри Уинстона[60] и изысканным платьем. Она никогда не расстраивалась. Ни разу.

Он глубоко вздохнул. Он быстрее успокоит ее, если не станет демонстрировать свой скверный характер, и потом, в таком состоянии он мог наброситься на нее. Что было не лучшей идеей.

— Будет по-моему. Она вернется домой, — сказал он.

Изящная рука матери метнулась к горлу, свидетельствуя о том, что женщина разрывалась между тем, что хотела и тем, что считала правильным.

— Но это крайние меры.

— Ты хочешь, чтобы она спала в собственной постели? Ты хочешь ее там, где ей место? — Его голос резкими толчками прорывался через воздух. — Или ты хочешь, чтобы она осталась с Братством? Они войны, мамэн. Жадные до крови войны. Ты думаешь, они будут раздумывать, взять ли им женщину, если захотят ее? И тебе прекрасно известно, что по закону Слепой Король может разделить постель с любой, которую захочет. Ты хочешь для нее подобного окружения? Я — нет.

Когда его мамэн шагнула назад, он понял, что все это время орал на нее. Он сделал еще один глубокий вздох.

— Но, Ривендж, я говорила с ней. Она пока не хочет возвращаться домой. А они люди чести. В Старом Свете…

— Мы уже даже не знаем, кто состоит в Братстве.

— Они спасли ее.

— Ну тогда они могут отдать ее семье. Да ради Бога, она аристократка. Думаешь, глимера примет ее после этого? Она уже и без того натворила дел.

Что за скандал тогда разразился. Этот идиот поступил с ней совершенно бесчестно, но все же ублюдку удалось выйти сухим из воды. Бэллу же шепоток сплетен преследовал много месяцев, и хотя она делала вид, что он ее не волнует, Рив знал, что это не так.

Он откровенно ненавидел аристократические круги, в которых им приходилось вращаться.

Он покачал головой, злясь на самого себя.

— Ей не стоило вообще уезжать из этого дома. Мне не нужно было позволять этого.