Пробужденный (ЛП)

возлюбленными. Вместо этого мы годами работаем стражей на вратах в загробный мир.

- То есть ты не уходишь в египетскую версию рая?

- Не понимаю «рай».

- Ну, рай – место, где ты можешь вытянуть ноги и отдохнуть, наслаждаясь своей

смертью?

- Нет. Это не для моих братьев и меня. Впрочем, один день, когда работа окончена, мы можем отдохнуть от наших трудов.

- Похоже, вам достался неудачный билет, когда они распределяли обязанности

псевдо-египетских-богов. И на этих небесах нет комнаты любви?

- Я люблю братьев.

- Я не о такой любви говорю.

Амон замолчал на какое-то время, и я уже засомневалась, будет ли он мне отвечать, когда он подобрал небольшую картину и покрутил ее в руках.

- Ты знаешь историю Геба и Нут?

- Нет.

- Геб был богом земли, а Нут – богиней неба. Грубый и мускулистый Геб был

неподвижным и устойчивым, как земля. Нут была гибкой и прекрасной. Ее кожу

покрывали звезды и созвездия, а волосы ниспадали на ее спину. Когда они увидели друг

друга, то сразу влюбились, и Геб решил, что они будут вместе. Нут шептала ему свои

клятвы и посылала их Гебу на хвостах комет. В ответ Геб тянул к ней свои руки, как

можно дальше, и, наконец, он коснулся ее пальцев. Используя всю свою силу, он

преодолел земное притяжение, и медленно, но они смогли соединиться, хотя их любовь и

была запретной.

- Почему она была запретной?

- Я расскажу позже. Хотя я знаю, что у тебя вопросов столько, сколько звезд на небе, но постарайся сдержать их и дослушать до конца.

Я фыркнула.

- Ты так хорошо меня знаешь.

- Да, так и есть.

- Я постараюсь. Но обещать не буду.

Амон кивнул, сверкнув ореховыми глазами, и продолжил:

- Когда они смогли коснуться, они оставались так близко друг другу, как только

возможно для двух вещей. Геб обвил руками тонкий стан своей тайной жены. Когда он

поднял колени, сформировались горы, и Нут окружила их облаками своего платья. Геб

приподнялся на одном локте, и Нут положила голову на его грудь, создавая покрытые

туманом холмы и долины. Когда они смеялись, земля дрожала, а небеса содрогались

громом. Они прижимались друг к другу так сильно, что не осталось места для людей.

Чтобы освободить для них места, отец Нут, Шу, бог воздуха, отправился разделить их.

- И что случилось?

- Наступил хаос. Они держались друг за друга, но Шу был сильным и понемногу

разделял их. Он посылал ураганы и вихри между ними. Земля и небо содрогались, и, наконец, у него вышло. Он вырвал Нут из крепких объятий Геба. А он видел, как его жена

ускользает от него, но не мог больше ее коснуться. Нут горько плакала, ее слезы стали

бурями и ливнями, упавшими на тело ее мужа. И в углублениях формировались океаны, реки и озера. Волны укрывали мужчину, которого она любила, но он был рад принять

частицу нее и потому позволил части себя быть покрытым водой вечно. Потому вода в

Египте считается силой хаоса и создания – хаос, потому что это знак разрушенной любви, но создания – потому что это символ начала царствования людей на Земле. Вода

разрушает, но потом создает новое.

- И они больше не смогли коснуться друг друга?

- Со временем сердце Шу смягчилось, и он разрешил им касаться друг друга с

четырех сторон света. На юге и западе были их ноги, а на севере и востоке вместе

переплетались их пальцы. Но больше они не могли быть вместе. Иначе разрушилась бы

жизнь, которую мы знаем.

- Я не верю этому.

Амон пожал плечами:

- Это история, известная среди моего народа.

- Нет, я не верю в то, что, выполняя твою работу, цель твоей жизни, ты не имеешь

шанса на счастье. Никто, ни один бог, не может быть таким жестоким.

Амон опустил маленькую статую, в которой я опознала бога Земли, Геба, под его

женой, Нут, стоявшей над ним. Пространство между их телами было большим и

холодным.

- Жертвы обеспечивают счастье других, - тихо ответил Амон.

Сделав шаг к нему, я дотянулась до его щеки, положив на нее руку.

- Но такое счастье ты тоже заслужил.

Амон обхватил мою руку своими пальцами, прижимая мою ладонь к своим губам,

тепло целуя мое запястье.

- Многие люди не получают желаемого за всю свою смертную жизнь, многие не

получают того, что заслужили. Кто я такой, чтобы ставить себя выше них? Если я

потянусь за счастьем, о котором ты говоришь, сколько людей из-за этого будут страдать?

Сколько умрет? Сколько будет мучиться в боли и агонии? Я не могу быть таким

эгоистичным, Лили, чего бы я ни хотел.

Глаза Амона, бывшие сейчас скорее рыжевато-коричневыми, чем зелеными, впились

взглядом в мои, словно умоляли понять. Он хотел, чтобы я приняла эти древние понятия

долга и обязанности и отпустила, но я была современной девушкой, что означало, что я не

собираюсь сидеть, как принцесса, которую нужно спасти, пока она томится по тому, что

хочет. Если я что и знала о любви, так это то, что за нее стоило бороться, даже если для ее

защиты мне придется поднять меч. Обретение любви, настоящей любви, было слишком

редким явлением, чтобы разменивать ее на долг и обязанность.

Расстроившись, я высвободила свою руку из хватки Амона.

- Не понимаю. Ладно, с Гебом и Нут все понятно. Их пребывание вместе разрушало