Пробуждённая луной

Не отвечая мне, он продолжает свой путь вниз, в долины Пандоры, к городам людей. Я молча следую за ним, отчаянно пытаясь понять, кто я, чего хочу и кем желаю быть.

Старого Водяного Города больше не существует. Только одна-единственная башня посреди озер напоминает о том, где он находился до того, как был разрушен в бесполезной человеческой войне. Озера наполнены слезами павших; не было победителей, только проигравшие. И пока мы идем к недавно построенному Водяному Городу на восточном берегу, я слушаю бесконечные вопли, парящие над водами, и понимаю, что мои сестры тоже участвовали в боях – одна здесь, другая там, третья повсюду. Больше нет ни единства, ни союза. Каждый сам по себе, никаких «одна за всех». Это будет их смертный приговор.

У городских ворот толпятся люди. Они стекаются сюда со всех сторон. Торговцы с гружеными телегами, крестьяне, поденщики и солдаты. Никто никого не контролирует, все могут входить и выходить. В мое время было иначе.

Десятки людей одеты в странные зеленые рубашки. У них с собой сумки и ящики, телеги, груженные всяким добром. Я понимаю, что они бегут, и задаюсь вопросом, настанет ли однажды время, лишенное войн.

– Куда они все? – спрашиваю я охотника на ведьм, следуя за ним сквозь плотную толпу. Среди бедняков я в своей рубашке никому не бросаюсь в глаза. Только охотник на ведьм в темных доспехах с хмурым взглядом и большим мечом на боку – в центре внимания.

Люди отстраняются от него, расступаются. Смолкают. Я замечаю, как они смотрят на него: со страхом и – с уважением.

– От чего они бегут? – спрашиваю я, разглядывая семью с кучей маленьких ребятишек. Похоже, уходили они в спешке. Один без обуви, двое других спят, измученные, прижавшись друг к другу. Мать плачет.

Охотник на ведьм устремляется через образовавшийся проход к воротам, зияющим в серой стене. Решетка выступает из щели в своде словно острые черные зубы. На мощеных улицах кипит жизнь. Пахнет по́том, фекалиями. Оборванные дети, играя, носятся в толпе. Перед постоялыми дворами выстраиваются очереди. Я слышу, как хозяева торгуются с беглецами. Торговля на нужде идет хорошо. Десятки киосков выстроились вдоль городской стены. Женщины и мужчины продают длинные стройные растения с зубчатыми листьями. Другие ткут из них холсты, грубые, щетинистые холсты. Руки торговцев и ткачей – израненные и красные. Но в покрытые волдырями пальцы текут золотые монеты.

– Что они продают? – спрашиваю я охотника на ведьм. Он бросает быстрый взгляд на киоски.

– Надежду, – отвечает он, – и ложь.

Несмотря на то что окружающие нас люди испытывают странное беспокойство, они меня не узнают. Они не знают, кто среди них. Не знают, кто я такая. Зато охотника на ведьм они узнают. Матери оттаскивают своих детей, кузнец останавливает свою работу, рыночные зазывалы умолкают. Только когда мы оставляем позади широкие улицы, крики торговцев и песнь наковальни раздаются вновь.

Оживленная суета остается позади, улицы становятся более узкими, пустынными и грязными. Замызганные фасады бедных домов простираются так высоко в небо, что переулки залегают в глубокой тени. Ставни захлопываются, оставшиеся люди убегают. Одна только крыса в водосточной канаве никуда не бежит, а грызет что-то, что когда-то могло быть собакой.

– Почему они боятся тебя? – спрашиваю я.

– Они боятся не меня, а гнева ведьм.

В конце темного переулка горит фонарь: он со скрипом раскачивается взад-вперед, указывая на вход в часовую мастерскую.

– Куда мы идем?

Вместо ответа он придерживает для меня старую, богато отделанную дверь, и я, бросив последний взгляд на будто бы вымерший переулок, вхожу внутрь.

Тусклый свет фонаря пробивается сквозь разноцветные запыленные стекла окон. Пол скрипит. Темно. Только танцующее пламя горстки свечей раскрывает секреты крохотного магазинчика. Рядом со старыми, пожелтевшими открытками на стенах впритык друг к другу висит множество беспрестанно тикающих часов. Все они показывают разное время. Монотонное тиканье раздается со всех сторон. Тик-так, тик-так, время идет.

– А, это ты, – восклицает высокая фигура за тенистым прилавком. – Я беспокоился о тебе. Говорят, ведьмы сошли с ума. Ледяная ведьма стирает с лица земли целые участки земли, а Повелительница драконов уже несколько дней подряд облетает окрестности. Видел, сколько людей на улицах? Все, кто хоть немного что-то понимает, бегут в города. Становится тесновато. – Часовщик выходит из тени и улыбается охотнику на ведьм широкой улыбкой. Это молодой мужчина, красивый, смуглый, с блестящими глазами. – Твоя работа?

– Нет, – коротко отвечает охотник на ведьм.

– Ну, как скажешь, – лукаво усмехаясь, говорит часовщик. – А кто твоя прекрасная спутница?

Прежде чем я понимаю, что происходит, он берет мою руку и целует ее слишком долгим поцелуем. Потом, лучезарно улыбаясь, выжидательно смотрит на меня.

– Лилит, – изумленно отвечаю я и улыбаюсь в ответ.

– Лилит! Какое редкое имя! – восклицает он, не отпуская мою руку. – Но что это на вас надето? Одна рубашка? На вас напали?

– Нет, – рычит охотник на ведьм. – Она моя пленница.