Пробуждённая луной

Я вижу ее перед собой. Мы сидим в призрачном лесу на маленькой светлой полянке. Вокруг нас кружат эльфы: собирают нектар белых лунных цветов. Одна эльфийка приземляется на наше красно-белое клетчатое одеяло для пикника, крадет немного меда. Моя сестра со смехом прогоняет ее. Потом отодвигает фарфор и тасует толстую колоду карт. Солнце сверкает в ее волосах, черных, как вороново крыло. Пахнет лунными цветами, сосновой хвоей. Карты в ее руках пляшут с такой скоростью, что даже мне трудно за ними уследить.

Она спрашивает меня, что я хочу знать. Ее глаза загадочно сияют. Она уже знает, что у меня на уме, но я должна произнести это сама. Я должна выразить это словами.

И я спрашиваю ее о любви.

Улыбаясь, она раскладывает несколько карт так, что они образуют большой круг. Три кладет посередине. Смотрит на меня, ищет подтверждения, что я желаю продолжать. Я просто киваю, не в силах говорить. Во рту сухо, мое желание велико.

Карту за картой она открывает круг. Друг возле друга лежат изображения фей. Двенадцать сестер.

Она поднимает взгляд, и я вижу в ее голубых глазах то же удивление, что испытываю сама. Двенадцать карт, двенадцать фей.

Она неохотно тянется к первой карте посередине: Спящая Принцесса. Сестра переворачивает третью: Башня.

Вторая и последняя карта остается лежать вверх рубашкой. Мне нельзя на нее смотреть. Но мне не нужно ее видеть. Послание и так понятно.

Двенадцать сестер, Спящая Принцесса, Башня.

Поднимаю взгляд к верхушкам деревьев. Среди них могуче возвышается башня призрачного леса. Я знаю, что делать.

– Я доверяла ей. Она была единственной, единственной, кому я рассказала о своем желании, – тихо отвечаю я. – А она обманула меня.

Часовщик задумчиво кивает.

– Кажется, так и есть, и все же это не то, чем кажется.

Я смотрю на охотника на ведьм. Он слишком тих, его мысли слишком громкие.

– Он их убьет, – необычно серьезно говорит часовщик. – Даже если ты сможешь их простить, а они простят тебя, он продолжит свою охоту.

– Я знаю.

– Что ж, – он дружески похлопывает меня по руке и накидывает мне на плечи слишком теплый красный плащ. Ему известно, почему он позволил этому случиться. Он – часовщик.

Под покровом ночи

Часовщик уже давно поднялся по скрипучим ступеням на второй этаж, а я еще долго лежу без сна на маленькой койке в задней части его мастерской. Один только рваный занавес отделяет меня от беспорядочно набросанных пил и напильников, щепок и балок, готовых и почти готовых часов. Стократное тиканье – оно слышно даже сквозь толстые стены дома. Я слышу, как утекает время – мое и моих сестер.

Я ворочаюсь и все спрашиваю себя, в чем смысл. Почему тысяча лет? Может, это некая уравновешивающая справедливость за все зло, что я совершила в своей первой жизни? Цена, которую я должна заплатить?

Или это шанс исправить ситуацию? Раз так, то зря.

Я сажусь на постели. Этой ночью покоя мне не видать. Вылезаю из койки и надеваю сапоги.

Дверь открывается. Охотник на ведьм смотрит на меня, не говоря ни слова. Конечно, он не спит, и мне любопытно, спит ли он вообще когда-нибудь. Медленно подхожу к нему. Я не знаю, кто он и почему посвятил себя охоте. Мне известно одно: я что-то испытываю к нему. Что-то мне незнакомое.

Я спасла его и сделала бы это снова.

Я никого никогда не спасала. Зачем? Любую жизнь можно заменить.

Но его – нельзя. Для меня.

Если это не любовь, то что? И что такое настоящая любовь?