Продам свой череп

Станция Владивосток - последняя на огромной Транссибирской железной дороге. Это была единственная станция, кроме петроградской, которая расположена в самом городе. Еще интересно то, что железнодорожный вокзал находится рядышком с морским. Поэтому местные жители говорят, что «здесь заканчивается земной километр и начинается морская миля». А можно сказать и наоборот.

Вагон, в котором ехали «эллины», остановился как раз возле большого щита, на котором жирными буквами было написано: «Владивостокъ. До Петрограда 9877 вёрстъ».

Петя, он же Патрокл вздохнул:

- Господи, мама, как же ты от меня далеко!

Питерцев поразило многолюдие и разноязыкость прохожих на улицах города. Преобладали военные в различной форме, то были американцы, чехословаки, японцы. Среди ничем не примечательных обывателей выделялись своими синими халатами китайцы с тонкими чёрными косами, японки в кимоно, с расписными раскрытыми зонтиками, с трудом семенящие по тротуару своими ножками в колодках, корейцы в белых одеждах... Местные, возможно, к этому привыкли, а у приезжих появлялось смутное, безотчётное беспокойство - куда они попали?!. Владивосток превратился в какую-то международную гостиницу на окраине бывшей империи...

Всё началось с того, что 12 января 1918 года в бухту Золотой Рог вошли крейсера интервентов: японские «Ивами» (бывший русский «Орел», поднятый со дна после Цусимского сражения) и «Асахи», а также британский «Суффолк». 1 марта рядом с ними встал на якорь американский крейсер «Бруклин». Позже в порт пришёл военный корабль китайцев, потом ещё какие-то. Прибыли, почти как у Пушкина, все флаги в гости к нам. Но вели себя не как гости, а как хозяева, при этом их орудия совсем недружелюбно смотрели на город.

4 апреля во Владивостоке, в японской экспортноимпортной конторе «Исидо», кем-то, скорее всего агентами японских спецслужб, были убиты два клерка. На другой же день под предлогом защиты своих граждан японский адмирал Тояма (Токанава или Какеготама) высадил десант. Потом - уже без всякого предлога - на берег посыпались американцы, англичане, итальянцы и прочие. Подобно Санта Клаусу, Антанта вытряхивала из своего мешка на Владивосток всё новые и новые подарочки. Разноязычием и непониманием город стал напоминать Вавилон. Впрочем, башню здесь никто не собирался строить, шакалы со всего света сбежались в надежде урвать свой кусок от ослабевшего русского медведя.

Первые дни, явно не зная чем заняться, интервенты устраивали на улицах парады, за которыми взирали с тротуаров и балконов владивостокские обыватели - одни с восторгом, другие с ненавистью, третьи с раздумьем на челе: чем это всё кончится? Кончилось тем, что в город стали прибывать эшелон за эшелоном взбунтовавшиеся чехословацкие части. К концу июня здесь скопилось уже многотысячное войско.

Интервенты и местные контрики набрали мощь и прогнали из Владивостока большевиков. Власть была уже не Советов, а сибирских меньшевиков и эсеров, которых потом сменил беспартийный адмирал Колчак. Такая ситуация сохранялась и до августа 1919 года, когда в этот взбаламученный город прибыли питерские детишки. Разумеется, место для их игр было выбрано неудачно...

Отчего же произошло то злополучное восстание чехословаков, о котором все столько говорят, но никто толком ничего не знает?

Уже в первые месяцы первой мировой войны началось формирование чешских частей в составе русской армии. Из перебежчиков и пленных была создана Чешская дружина, которая была направлена на Юго-Западный фронт в состав нашей 3-й армии. Русское командование было довольно тем, как воюют братья-славяне против нашего общего врага - немцев и австрийцев. Скоро дружина превратилась в полк, полк - в бригаду, бригада - в дивизию, а та уже - в корпус, насчитывающий почти 40 тысяч солдат и офицеров.

Далее грянул Октябрьский переворот. Большевики заключили сепаратный мир с Германией, и Чехословацкому корпусу пришлось отправиться через Сибирь во Владивосток, чтобы оттуда через три океана добираться домой.

По дороге (на железной дороге) произошел инцидент, приведший к мятежу. 14 мая 1918 года в Челябинске, на станции оказались по соседству эшелон чехословаков и эшелон бывших пленных венгров, отпущенных большевиками по условиям Брестского договора. Как известно, в те времена между чехами и словаками с одной стороны, и венграми с другой, были сильнейшие национальные антипатии. Из венгерского эшелона в соседний поезд бросили какую-то железяку, которой был тяжело ранен чешский солдат Франтишек Духачек. В ответ чехословаки прибили виновного. А большевистские власти Челябинска на следующий день арестовали нескольких чехословаков, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Чехословаки взъярились, и не только освободили товарищей, разоружив красногвардейцев, но и захватили городской арсенал, чтобы впредь было чем отстаивать свои интересы.