Проданная чернокнижнику (СИ)

Дилижанс потряхивало на кочках. Косые солнечные лучи проникали сквозь узкие окошки, ровной шеренгой идущие поверху. Те, кому они падали на лицо, морщились, накрывались беретами или шляпами. Моя соседка обмахивалась платком, причем делала это так старательно, что иногда задевала его кончиками то меня, то сидящего по другую руку юношу. Напротив нас сидел мужичок в рабочей рубахе, слева от него — женщина в расшитом алыми маками платье и мальчонка лет четырех. Последнему было скучно. Он болтал ногами в коричневых ботинках и пускал начищенными до блеска носами солнечных зайчиков.

Уже немолодая дама в дорогой блузе темно-сливового цвета и черной юбке неодобрительно поджимала губы, когда очередной солнечный зайчик падал на ее сцепленные на коленях пальцы. Сбоку от нее сидела тощая девочка лет тринадцати-четырнадцати. Жидкие две косички и коричневое платье придавали ей немного болезненный вид. Хотя, кто его знает, может она только недавно переболела красной лихорадкой?

Я оглядывала присутствующих мельком, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания. По счастью, на меня особо и не смотрели. Разве что скучающий мальчик дважды бросил любопытный взгляд на браслет-артефакт. Решив подыграть, я повертела рукой, думая, что камни сейчас пустят несколько цветных бликов. Однако этого не случилось.

Посмотрев на украшение, я с удивлением заметила, что былой блеск исчез. Камни потускли, стали мутными, несколько даже потемнели. Широкий обод тоже выглядел странным. В некоторых местах появились темно-зеленые пятна.

—      Да сколько можно?! — не выдержала дама. — Нам, что же, всю дорогу теперь это ребячество? — она выразительно покосилась на мальчика, только что пустившего нового солнечного зайчика.

—      Да! — с вызовом ответила женщина в платье. — Не у всех дети пришибленные, словно получивший порку пес!

Девочка втянула голову в плечи и бросила затравленный взгляд на даму.

—      То, что вы зовете пришибленностью, другие, более воспитанные, горожане зовут умением вести себя в обществе! Этому юноше пора учиться манерам!

—      Ага, — тяжело выдохнула моя соседка, продолжая обмахиваться платком, — вот прямо сейчас и начнет. Делать ему больше нечего.

—      А вы вообще не влезайте! — возмутился сидящий сбоку от нее молодой человек.

—      Лучше платком поменьше машите, чай не мух гоняете.

—      Тебя спросить забыла, — огрызнулась она.

—      Да-давайте успокоимся.

—      Не лезь, малахольная, — отбрила девочку женщина в платье с маками.

—      Что ты сказала? — взвизгнула дама.

—      Что слышала!

—      Да заткнулись обе! — выкрикнул мужичок.

В этот момент дилижанс тряхнуло на очередной ухабине. Несколько яблок, подпрыгнув, вывались из корзины и раскатились по полу. Мальчишка, соскочив с лавки, схватил одно из них и впился зубами. Моя соседка тут же заверещала, ругаясь. За сына вступилась мать. На нее закричала дама, грозно размахивая кулаком. Мужичок принялся орать на них и тут же получил в лоб прицельно пущенным яблоком. К моему ужасу, проверяющий даже не пытался успокоить присутствующих — он сам драл глотку, срываясь поочередно то на даме, то на мужичке, то на юноше.

Когда дилижанс тряхнуло еще раз, мальчик, не удержавшись на ногах, упал и громко заплакал. Его плачь стал последней каплей — сорвались все. Не только мать ребенка, но и дама, и моя соседка, и старик, придержавший меня, и даже девочка. Я не поняла, кто кого ударил первым — только услышала глухой звук, чей- то вскрик и последовавший за этим хруст. Кто-то наступил на яблоко. Сбоку зарычала соседка. Худенькая девочка вдруг вскочила с криком вцепилась в волосы строгой дамы. Мужичок схлестнулся со стариком. Проверяющий с размаху ударил юношу. Тот закричал, схватился за нос, но уже через секунду отнял руки и, не обращая внимания на кровь, кинулся на обидчика.

Я вскочила на лавку, сгибаясь под низким потолком дилижанса, и не веря собственным глазам смотрела на происходящее.

Безумие! Это какое-то безумие!

Кто-то толкнул мальчика, и он закричал еще громче. Мать, еще недавно защищавшая его, даже не обернулась. Она сцепилась со строгой дамой. Та вдруг заорала — это девочка впилась зубами ей в руку.

Я вжималась в деревянные стенки и медленно, по шажку, пробиралась к мальчику. Взвизгнула, когда совсем рядом с моей головой разбилось пущенное кем-то яблоко, но не отступила. Добралась до мальчика, взяла его на руки, прижимая так, чтобы он не видел происходящего, и забилась в угол.

Люди рычали, орали, били и кусали друг друга. Драли волосы, пинались. Мелькнуло чье-то лицо, перемазанное в крови. Кто-то снова закричал. Детские пальцы стискивали мою блузу все сильнее. Маленько тело било дрожью.

Внезапно мелькнуло лезвие. Раздался рёв, за ним низкий, почти животный рык. Мы с мальчиком сжались.

—      Помогите… помогите нам. Кто-нибудь, помогите!.. С-самаэль! — закричала я в отчаянии.

Почти в тот же миг дилижанс объяла тьма. Густая, плотная, холодная… знакомая. Я снова ощутила запах жженого дерева и серы. А еще через мгновение в обрушившейся тишине прозвучал знакомый голос: