Проданная. На стороне солнца

— Расскажешь, что это значит?

— Только после того, как ты расскажешь, почему все еще здесь. Я ведь сказал бежать. У тебя был шанс уйти и забрать с собой дочь.

— Чтобы у тебя потом был повод устроить новую бойню с драконорожденными? Нет уж.

Я покачала головой, переминаясь с ноги на ногу, а Рафаэль довольно улыбнулся.

— Ты хорошо меня знаешь.

Какое-то время мы молча смотрели друг на друга. Он улыбался, а я чувствовала себя увязшей в паутине – сомнений, эмоций, страхов…

— Вот, — я поднялась по ступеням на возвышение, где стояла кровать, и вручила Рафаэлю мешочек с порошком. – Это должно помочь.

Он с интересом заглянул внутрь, после чего поднял глаза на меня и вопросительно выгнул бровь:

— Это мука? Хочешь испечь мне торт перед тем, как убить? Мило, но я рассчитывал на другой предсмертный подарок.

— Это порошок из костей драконов, — невозмутимо отчиталась я, но на всякий случай чуть отдалилась от Рафаэля. – Его здесь дают жрецам, чтобы заблокировать их связь с новыми богами.

Я кратко пересказала Рафаэлю то, что когда-то услышала от Лорклар о том, как на острове относятся к новым богам и их жрецам. Рафаэль внимательно слушал, а когда я закончила говорить, спросил:

— И что я должен с ним делать? Растворить в воде? Добавить в еду вместо соли?

— Вдохни.

Он недоверчиво глянул на меня, но я лишь твердо кивнула. Тогда Рафаэль наклонился над мешком, втянул носом воздух вместе с порошком и тут же закашлялся. Я выхватила мешок на случай, если Рафаэлю станет еще хуже. Не хватало еще рассыпать костяную пыль!

— Что чувствуешь? – осторожно спросила я, наблюдая за Рафаэлем.

Он откашлялся, протер нос, стирая с него остатки порошка.

— Как-то… Странно.

— То есть не сработало?

— Почему? Я больше не слышу этот мерзкий голос в своей голове. Хотя чувствую, что скоро он вернется.

По телу прокатилась волна внезапного облегчения. Я сама не понимала, чему радуюсь, а потому эти чувства меня даже напугали.

Я затянула мешочек и кинула его Рафаэлю:

— Держи. Он тебе еще понадобится.

Я развернулась, чтобы уйти обратно к Ясне. На полпути к двери меня остановил голос Рафаэля:

— И что теперь? Сколько мне еще принимать эту гадость прежде, чем ты меня убьешь?

Я уже и забыла, чем все должно кончиться. Теперь же замерла и, не оборачиваясь, задумчиво прикусила губу.

— Скоро, — пообещала я. – Принимай, если почувствуешь, что Вой возвращается. Он сильнее новых богов, так что могут потребоваться еще дозы лекарства, хотя я не уверена в этом до конца. Но одно знаю точно. Когда я буду вырезать тебе сердце, Вой Ночи не должен помешать.

Было так тихо, что даже отсюда я слышала мерное дыхание спящей Ясны.

— Разумеется, — наконец обронил Рафаэль, ставя точку в нашем разговоре.

Глава 23. Склеенные осколки

«Наши шпионы утверждают, что сосуд Солнцеликой стремительно взрослеет. Влияние ли это божественной силы или результат долгого пребывания в междумирье? До конца не ясно».

Записки старейшин

Время шло быстро.

Со дня, как я добыла для Рафаэля порошок, прошло около месяца. Настала середина лета – разгар цвета природы. Под солнцем, затянутым мглой, разгаром этот сезон назвать было сложно. Растения еле справлялись с цветением, бутоны быстро слабли, лепестки опадали. Зелень была жухлой, трава едва возвышалась над землей. Смотреть на это было больно. Еще больнее – думать о том, какой голод ждет мир уже этой зимой.

Я могла бы остановить это в любое время. Рафаэль использовал порошок каждый день, чтобы заглушить голос Воя Ночи, а, значит, мне ничто не могло помешать вырезать сердце «белого монстра». Но я медлила, а Рафаэль все больше подсаживался на лекарство, которое блокировало голос безумия, но не магические силы. В этом ему повезло. Будь Рафаэль чистым жрецом, а не сосудом, лишился бы и способностей.

Почти каждую ночь я приходила к спальне Рафаэля и убеждала себя, что сегодня точно убью его, и все закончится. Но мня всегда что-то останавливало. Сначала – мысли о Ясне. Но чем дольше мы жили вместе, там чаще, думая о смерти Рафаэля, я жалела не только дочь, но и себя.

Мы все так же держали дистанцию. Рафаэль говорил, что я не должна корежиться на кресле в детской, даже предлагал уступить мне кровать, если не хочу спать рядом с ним, но я отказывалась. Он каждый день исчезал на какое-то время, а возвращался с едой, а иногда в крови. Однажды я спросила, чья это кровь, и он назвал имя – Гекар Вулервуд.

— Он жив? – тогда опешила я. – Я думала, ты перебил всех рыцарей луны.

— Всех. Кроме него.

— Почему?

— Он предупредил о нападении на Розу Гаратиса. Не ради меня, конечно, но я ценю его смелость. Жрец рисковал жизнью, когда пришел к моему замку. Я не стану тем, кто его жизнь оборвет.

— Но ты держишь его в темнице, — осуждающе заметила я. – И, похоже, пьешь его кровь, если ломка становится сильной, а порошка под рукой нет.