Проданная на Восток (СИ)

— Агата! — он попробовал ее образумить. Ухватив её под шею, он заставил одурманенную пленницу смотреть в глаза, но потемневший взор её больших глаз только блуждал по его лицу, переходя с подбородка на губы и снова скользил бездумно по коже, Агата изо всех сил тянулась к нему и мучительно хмурила лоб, от того, что это не удавалось. — Агата! Ты слышишь меня?!

Не добившись ответа, он поднял её за бедра и усадил боком на седло. Вскочил следом — слава богам, Агата сама потянулась к нему и не сверзилась с лошади — и ухватил поводья.

— Держись за меня, — прохрипел он, чувствуя, что из последних сил не думает о том же, о чем и она: о том, как хочется, чтобы весь мир вокруг исчез, хоть провалился в бездну, лишь бы никто не помешал целовать её так жарко, как требует сейчас всё нутро.

Боги, ему потребуется слишком много выдержки, чтобы не сойти с ума! Она потянула с плеч покрывало, когда Джонатон почувствовал, как царапает кожу магия Вильхельма. Он отшатнулся было, но магия скользнула мимо.

Агата моргнула, обернувшись на пирата совершенно осознанно:

— Убью… — и вдруг обмякла в руках Джонотана.

— Не благодари, брат, — хмыкнул Вильльхем, весело глядя на Джонотана, чье лицо явно наливалось яростью. — Хотя, знаешь, я на твоем месте не удержался бы и воспользовался дурманом, ну какая горячая крошка!

— Иди ты!

— У тебя стальные нервы, мой мальчик! Уважаю, — расхохотался Вильхельм, разворачивая кобылу с повисшим без сознания Орханом и ведя в поводу Хайрата.

Он довольно цокнул, позволяя себе разглядывать стройное бедро Агаты, оголенное до самой талии, и то, как маняще сверкает на её тонкой щиколотке проклятое золото.

— Хочу, чтобы все было по-настоящему, — бросил Джонотан и пустил лошадь вперёд, покрепче подхватив Агату, которая, точно уснувшая, доверчиво прижалась к нему щекой.

Глава 37. Как насчет новой сделки?

Агата задумчиво уставилась в потолок, не в силах пошевелиться. Какое по счету мучительное пробуждение это было — с тех пор, как она покинула отчий дом?

А покинула ли? Может всё, что происходило в последнее время, лишь морок, а сейчас она по-прежнему дома. Тело нежно обнимает пушистое, воздушное одеяло, подушка под головой тоже нежная, в которой можно утопать и видеть самые причудливые сны. Из знакомого окна падают ласковые лучи энарийского солнца. В воздухе тепло, а не удушающе жарко, как в Ануаре. Она дома.

— Деточка моя, как ты? — заботливо склонилась чья-то тень.

Элен! Ну конечно… наверное, она схватила лихорадку и жестоко бредила несколько дней, которые сложились в нескончаемый кошмар. Пираты, сражения, мерзкий, жестокий Хайрат, головы на пиках, даже Айра, что шипела словно змея, глядя на Агату рядом с Орханом. Абая, плотно закрывающая тело и голову, мешала дышать… Шатёр. Был ещё какой-то шатёр. Звезды. Кажется, пустыня. Но эта часть сна уплывала безвозвратно.

Агата глубоко вздохнула. Сейчас всё было хорошо. Она дома, она в безопасности, и только Джонотан…

— Где он?

— Кто?

— Джонотан ди Арс, — прошептала Агата пересохшими губами.

— Ох! Я думала, ты наконец-то забеспокоишься о своём отце, о кириосе ди Эмери! — всплеснула руками Элен, точь-в-точь напомнившая самую строгую наставницу в монастыре, читающую нотации о прилежании, послушности своим родителям и прочем, прочем…

— Почему я должна о нём беспокоиться, — прошептала Агата, — если мы дома, то он наверняка в своей комнате.

Элен вдруг уселась обратно на кровать, схватила Агату за ладонь и сжала пальцы изо всех сил. Лицо компаньонки собралось в болезненные морщинки, брови горестно сошлись на переносице, и казалось, еще немного — и она расплачется от переживаний.

— Девочка моя… — принялась причитать Элен, поправила подушку, убрала со лба Агаты растрепанную прядь и поправила одеяло, будто теперь боялась взглянуть в глаза и увидеть в них… что? Безумие? — Ваш отец их накажет. Всех. Он обязательно… и…

Агата прикрыла веки и снова тяжело вздохнула.

— Ладно. — Приподнявшись, она села и снова посмотрела на Элен, чуть щуря глаза от яркого света. — Ладно, не бойся, я не сошла с ума. Значит, это не сон. Это Восток…

В ответ на её слова тёплый чужеземный ветер раздул занавеси на окнах — и под тонкой полупрозрачной тканью скользнул аромат благовоний: пачули и корица.

— Тебе надо лежать, моя дорогая, — тихо и заботливо повторила Элен без тени прежней сердитости или поджатых губ, только легкое чувство вины и сожаления скользили в ее голосе. — После всего, что пришлось пережить.

— Где Джонотан? — Агата сжала в ответ руку Элен, продолжая требовать ответ.

— Где-то в доме, — наконец призналась та. — Тут был такой переполох. Все словно с ума сошли, бегали, кричали, грозились друг друга убить. Меня и вовсе заперли в комнате, я чуть не тронулась умом от беспокойства, когда вы не вернулись к ночи, а потом пришли люди в белом и принялись переворачивать весь дом, потом пришел Акрам со своими бандитами, я слышала его голос.

— Но Джонотан…