Проданная на Восток (СИ)

А если голоса становились неразборчивыми, то по губам Агаты было очень легко читать: когда она увлекалась, то сбрасывала с себя маску надменной наследницы, и ее лицо выражало все, что было на уме.

А сейчас, как с легкой ревностью, отметил Джонотан, она выглядела довольной и немного смущенно улыбалась. Губы сложились в вежливо-изумленную «о», а потом она даже зарумянилась, бросая на посла из-под темных ресниц внимательный взгляд. Ее пальцы задумчиво обводили край бокала с холодным вином. Как бы он хотел не читать слова по ее губам сейчас, а целовать — такие сладкие, терпкие от вина и страсти.

— О, не смущайтесь, — глубокий голос посла легко был различим даже в гуле разговоров, — гарем — это дань традициям и помощь девушкам из бедных семей. Их обучают во дворце, а после они возвращаются в семьи, легко находят себе достойных мужей. Это раньше у знатных мужчин могло быть несколько жён. Но сейчас — только одна.

Кириос ди Эмери освободился и фамильярным жестом позвал Джонотана за собой. Тот взглянул на Агату и нахмурился. Конечно, она за словом в карман не полезет и в обиду себя не даст, но больно уж ему не понравился этот восточный хлыщ.

Мысленно он пообещал поговорить с ее отцом и тотчас вернуться, развернулся и проследовал за кириосом, сверля взглядом его спину на ходу и наблюдая, как расступаются перед ними гости.

— А теперь послушай меня внимательно, — без предисловий начал ди Эмери, как только тяжелая дверь его кабинета отрезала их от веселых разговоров и музыки, доносящихся снизу, — я не потерплю тебя рядом со своей дочерью. Никогда. Я надеялся, ты уяснил это еще три года назад. Я дал тебе все, и это все могу с такой же легкостью отнять. Напомнить, сколько ты еще должен мне за корабль?

— Я расплачусь, когда мы вернемся с Востока, — холодно ответил Джонотан, заложив руки за спину и невольно сжимая пальцы в кулаки.

Кириос еще много лет назад провернул несколько дел так, что вынудил Джонотана быть у него в долгу. Но эта цена за свободу казалась теперь невеликой. Главное, что он теперь сам может выбирать, как и с кем работать. И его магический дар сыграл в его становлении не последнюю роль.

Сейчас же было особенно приятно знать, что кириосу ди Эмери пришлось обратиться к Джонотану и просить о сопровождении на Восток — никто другой не соглашался идти в столь долгий рейс в сжатые сроки. Впрочем, не только поэтому. Каким-то загадочным образом конкуренты не брались за эту работу и отказывались один за другим. Джонотан усмехнулся.

— Разумеется расплатишся, но не смей приближаться к Агате. Даже смотреть в ее сторону не смей.

— Боюсь, что это будет несколько затруднительно — если она поплывет на моем корабле.

— Да как ты смеешь дерзить мне, щенок?! — кириос ди Эмери в гневе стукнул кулаком по столу.

— Я — капитан корабля и несу полную ответственность за всё, что будет происходить на борту. Женщина на корабле к беде, — ровно ответил Джонотан, — команда, конечно, не будет просить запереть ее в трюме, но… вы не боитесь брать дочь в такое долгое путешествие?

— Ты еще смеешь мне угрожать? — нехорошо сощурился кириос.

— Я уточняю, чтобы потом не было недоразумений. Команда моряков, плавание сроком более трех недель. Может случиться все, что угодно. В моих интересах, как капитана и как человека чести, все предусмотреть.

— С ней поедет служанка, — неожиданно успокоившись, произнес ди Эмери, садясь за стол, — вот ее пусть хоть все твои матросы пустят по кругу. Но, клянусь, если Агата…

— Не берите ее с собой, — серьезно сказал Джонотан, — я понимаю, что вам надо передавать ей дела, учить…

— Передавать дела? Зачем? Дела я передам только ее сыну.

— Но… — начал было Джонотан и осекся.

Сделка с богатейшим производителем тканей с востока, да таким, который даже прислал посла, внезапно предстала в ином свете. Что такого при всей своей влиятельности и богатстве мог предложить кириос ди Эмери, чтобы заключить такую выгодную сделку? Виданное ли дело — единственный поставщик! Такие сделки скреплялись только при поддержке короны, это была не просто золотая жила, а золотая река, которая потечет сюда, на юг. И похоже, что ключом от плотины стала единственная дочь кириоса.

— Понимаю, — кивнул он наконец, разглядывая отца Агаты.

— Моя дочь безопасно доплывает до Шарракума на Востоке, ты рядом не ошиваешься — и мы с тобой в расчете.

Джонотан едва удержался от улыбки. Да, кириос, так точно, кириос, глажу шейный платок и бегу волосы назад.

Тут в дверь раздался стук и почтительно кланяясь, заглянул слуга.

— Кириос, прошу прощения, кириос, но вот этого господина, — он указал на Джонотана, — разыскивает посыльный уже более четверти часа, говорит, что дело срочное.

— Мы как раз закончили, ступай, — махнул рукой ди Эмери, и обратился к Джонотану, — ты тоже свободен. И, если только ты посмеешь…

Джонотан не дал ему договорить, повернулся и проследовал за посыльным, оставляя кириоса ди Эмери кипеть от бессильной злобы — да, это было очень невежливо и даже нагло. С ди Эмери он еще разберется, а посыльного мог прислать только один человек — и эту встречу не стоило пропускать.