Проданная невеста

Нас объединило общее горе.

Я ощущала, что эти слезы меняют меня внутренне. Еще не знала как, но то, что теперь буду другой — не сомневалась.

— Это не специализированная клиника. Ребенка надо перевезти, — сказал Руслан. — Вызовете вертолет.

— Нет, ни в коем случае, — врач отчетливо сглотнула, она не имела опыта взаимодействия с сильными мира сего, и не знала, как построить диалог. — Перевозка недоношенного ребенка требует серьезной подготовки. Я не могу рисковать…

— Это я не могу рисковать! — разозлился он.

Меня разрывало между двумя этими решениями. Я боялась за жизнь ребенка, но не хотела ошибиться с выбором. Они оба правы: его состояние нестабильно, но и госпиталь этот — просто ближайшая к моему дома больница.

— Давай вызовем нужных врачей сюда? — предложила я.

— Хорошо, — Руслан крепко сжал мою руку. — Доставьте необходимое оборудование… Вернемся к этому вопросу, когда его состояние стабилизируется. Торопитесь! Главная проблема — охрана.

— Мы пойдем навстречу в любых вопросах безопасности, — заверила его врач. — Но перевозить ребенка нельзя. Я не хочу отвечать за это.

За его возможную смерть, хотела она сказать. Но побоялась. Я поняла по бегающему взгляду.

— Я должен поговорить с братом.

Мы вышли из реанимации. В коридоре нас дожидался Зверь. Увидев меня, зареванную, жмущуюся к Руслану, он дотронулся до подбородка.

— Как ты, принцесса?

Я промолчала: перед глазами стояло беспомощное существо в инкубаторе. Я могла думать только об этом.

— Не трогай ее, — отрезал Руслан.

Меня проводили обратно в палату. Он уложил меня в кровать, укрыл. Зверь уселся на стул в моем изголовье — там он ждал моего пробуждения в первый раз.

— Пытались убить именно ребенка, — негромко сказал Руслан, подавая мне стакан воды с гибкой трубочкой. — Не Лили. Опасность угрожает моему сыну. Мне нужна охрана.

После слез и крика в горле пересохло, я с благодарностью отпила воды и закрыла глаза. После истерики, слез, боли и ада наконец пришло спокойствие. То ли это эмоциональное отупение, когда тело сказало «хватит боли» и отрубило аналоги нервных окончаний в моей душе, то ли меня качнуло к другому концу маятника — к надежде на лучшее.

Руслан говорил не со мной. Я могла лежать, слушать и ничего не решать.

Просто слушать свое тело, и думать о своем сыне.

Нашем сыне.

— Главное — медперсонал, — сказал Зверь. — Если среди наших нашлась крыса, то и здесь может.

Я приподняла веки, обеспокоившись. Руслан стоял, прикусив губу. На лице была такая решимость, словно он готов горы свернуть, лишь бы мы были в безопасности.

— Здесь должен дежурить кто-то из своих. Из семьи, кому мы можем доверять.

— Кроме тебя, — ответил Руслан.

Я поняла, что он еще не верит Зверю. Верила ли ему я?

Пожалуй, да.

И дело не в каких-то фактах. Я помню выражение лица, когда он выпрямился, доставав недоношенного у меня между ног. Я помню его шок и ошеломление.

— Ник, ты… Если и меня выкинешь из расписания, из реанимации вылезать не будешь.

— Переживу, — Руслан дал понять, как ему важен наш ребенок. — Что слышно из клуба?

— Все, кто были на смене в кухне, задержаны, — сказал Зверь. — Ждут тебя. Я могу сам их допросить.

Я приоткрыла глаза.

Лицо Руслана было непередаваемым. Как любой мужчина, он хотел активных действий, а здесь он был бесполезен. В реанимации можно делать две вещи: ждать и молиться.

— Поедем, когда закончу, — решил он. — А теперь оставь нас, дай поговорить нам с Лили.

Когда Зверь вышел, Руслан провел ладонью по моей щеке. Не говоря ни слова, вопреки намерениям.

— Спасибо, что справилась…

Я усмехнулась. Это не я справилась, а Зверь. Я как раз половину времени не понимала, что происходит, вторую половину — паниковала и мучилась.

— Вряд ли это можно назвать справилась…

Справилась — это если бы смогла носить дальше. И не ела роковой завтрак из «Авалона».

— Ты очень сильная, Лили. А я должен перед тобой извиниться. Ты как будто чувствовала, что я не должен уезжать. Я вел себя неправильно.

Раньше мне бы это польстило: сам Руслан признал, что не прав, и извинился. Теперь было просто все равно.

— Я написал Нику, он скоро приедет и побудет с тобой и с ребенком. Мне нужно отлучиться.

— В «Авалон»? Будешь их допрашивать?

— Да.

— Думаешь… Это мой отец сделал?

Я знала, что он не просто мудак, а настоящий демон, и все равно это не укладывалось в голове. Это его внук, первый, единственный. Долгожданный мальчик — такой редкий в семье. Да, конечно, пол ребенка он не знал, но…

— Я не знаю, Лили.

Я удивилась тону: у него явно еще были подозреваемые. Но мне все равно ничего не скажут.

— Прошу тебя, когда разберешься в клубе… Обязательно скажи мне, кто подсыпал мне эту дрянь, ладно? Пообещай.

Я, бледная и печальная, выглядела слишком несчастной. Даже глубоко больной.

— Обещаю, — он поцеловал меня в лоб на прощание.

Глава 25

Ник занял место в изголовье, где до него сидел Зверь.

Не знаю, как меня защитит мальчишка, которому едва восемнадцать исполнилось, стройный, как щепка, еще и глухонемой, от могущественных врагов Руслана, но хотя бы не предаст, это точно.