Проданная невеста

Пить чай не хотелось. Есть не хотелось тоже, хотя желудок по ощущениям был пустым. Я замкнула дверь, прислушалась, но подъезд дышал тишиной. На полке для обуви в прихожей я заметила свернутую газету. Моргнула, не понимая, откуда она здесь и вернулась с ней на кухню.

Число, день недели ни о чем не сказали. Давно перестала их считать.

Но хотя бы месяц тот же.

Взглянула на передовицу. В центре красовалась моя огромная фотография с Русланом. Из оперы. Видно, самый свежий снимок, которым располагала газета.

«Раскол? — кричал заголовок. — Пополнение в семье закончилось катастрофой».

Я закрыла глаза и добрела до стула на кухне. Тащить эту гадость в спальню я не могла, и не прочесть не могла тоже. Раз о моей беде трубят газеты, времени прошло много. Сегодня точно другой день. Не день смерти моего сына.

А какой?

С трудом подчитав, я поняла, что провела в беспамятстве минимум сутки. Может, двое. Я их абсолютно не помнила. Спала? Была в бреду после успокоительных? Вкатили мне немало. И неизвестно чего.

Я перевернула страницу.

На следующей было фото Зверя. Этого не хватало… Снимок, похоже, свежий. Похоже, сделан на том самом перекрестке, где я подралась с Русланом, пытаясь убежать. Зверь тоже там был. Он надел на меня свою куртку. Судя по этому снимку, на котором он вытащил пушку и целился в кого-то за пределами фото, я сумела уйти не без его помощи.

Иначе бы меня Руслан не отпустил.

Кто меня привез?

Я около минуты пялилась на снимок. И где куртка Зверя? Я пришла в ней.

В шкафу и коридоре нет, в ванной куртки тоже не было… Я нашла ее в спальне. Я в ней спала, а затем сняла и сбросила за кровать. Или она сама туда свалилась.

Я достала ее и обняла, сев на кровать. В темноте я чувствовала себя в безопасности, мне было хорошо здесь. Но почему я одна? Они снаружи, следят за мной? Оказалась я здесь точно благодаря тому, что Зверь за меня заступился…

Но заполнив пробелы в памяти, я потеряла интерес и к этому.

Мысли сами возвращались к самым болезненным моментам в жизни, переживая их снова и снова. По бесконечному адскому кругу, который вызывал только боль. Когда мой отец сдохнет и попадет в ад, я хочу, чтобы он испытывал то же самое.

Потому что я уверена, что это сделал он.

Не добился того, чего хотел — я ведь отказалась помогать ему в расправе над Русланом, и получила жестокий урок за дерзость. У него были возможности добавить отраву. Он достаточно влиятельный и устрашающий, чтобы заставить персонал Руслана сыпануть нам с врачом таблеток.

Это просто никто больше не может быть. Именно он виноват в гибели моего сына — и его внука. Единственного, долгожданного мальчика в семье, где они были такой редкостью.

Сволочь.

Сам себе навредил — лишь бы и Руслану тоже.

Сначала он свел мою маму в могилу. Теперь убил моего сына.

Только меня не тронул.

Что ж, это была его ошибка. Потому что пока не отправлю этого сукиного сына на тот свет, я не успокоюсь. Знаете, на что это похоже? Семья уничтожает саму себя. Змея пожирает собственный хвост. Видно, наши гены настолько отвратительны, что природа пытается избавиться от нас всеми путями.

Я оказалась во тьме, и мне нужна цель, чтобы из нее выползти… Неважно, какой она будет.

Еще два дня я тенью бродила по квартире, путая день и ночь. Днем спала. Ночью бродила по комнатам, в голову упрямо лезли воспоминания из детства. Они вытесняли боль, делали ее терпимее. Глаза слезились, в мозгах полный туман, было так хреново, что временами казалось, что я уже умерла и попала в чистилище. Иначе почему ко мне никто не приходит? Почему я одна?

Под конец второго дня ко мне постучали.

Точно, я закрылась.

Уже стемнело, было почти десять. Я сидела в спальне и пялилась в стену, ожидая, когда меня оставят в покое. Но стучали упрямо — десять, двадцать минут, полчаса. Спустя сорок минут периодического стука я вышла к двери.

— Уходите, — я знала, что пришли от парней. Иначе такую настойчивость не объяснить.

— Конфетка… — раздался заискивающий голос Леонарда. — Впусти меня, а? Я тебе покушать принес!

Он говорил ко мной, как с капризной, не очень умной девочкой.

— Иди к херам, — посоветовала я, и отошла от двери.

Но Леонард продолжал скрестись.

Как только я приоткрыла дверь, он сунул в щель ботинок и ловко просочился в квартиру. Удержать его я не смогла. Даже не представляла, что настолько ослабла…

— Проваливай, — раздраженно выдохнула я.

— Конфетка, так нельзя… — он свернул на кухню без разрешения, и поставил мешок с едой на стол. К его счастью, эмблема на пакете была не «Авалона», а какого-то уличного фастфуда, куда он сам ходит. — Посмотри на себя.

Я мельком взглянула в зеркало.

За эти несколько дней я не мылась, не расчесывалась, не переодевалась, и превратилась в чучело. Было плевать.

— Пошел вон.

— Нет уж. Давай поедим вместе, расскажу тебе кое-что.

— Тебя Руслан послал, — отрезала я. — Не ври, что нет. Я не хочу больше в этом участвовать. Отвалите от меня все.