Проданная замуж

Однажды днем Ханиф была в кухне. До этого она ходила по магазинам, и меня послали наверх — попытаться уложить спать ее сына, Франза (вдобавок ко всей остальной работе мне приходилось ухаживать и за ним). Ее пальто висело на крючке, у подножия лестницы, и я налетела на него, когда бежала наверх. Послышался звон мелочи. Я тут же вспомнила, что сегодня на игровой площадке видела, как дети едят чипсы, и мне тогда так захотелось полакомиться! Я сунула руку в карман пальто и вытащила столько, сколько поместилось в горсти, а потом побежала на второй этаж к Франзу. Я взяла малыша на руки, положила его на кровать и начала рассказывать сказку:

— Жили-были три медведя: медведь-мама, медведь-папа и маленький мишка…

Мне никогда не приходилось рассказывать сказку до конца, потому что Франз засыпал уже через несколько минут. Я раскрыла ладонь и посмотрела, сколько там денег: три десятипенсовые монеты, пять двухпенсовых и одна монета в пятьдесят пенсов. Я решила, что мне не нужна пятидесятипенсовая монета, это слишком много — Ханиф заметит недостачу, но остальное можно оставить себе.

По пути на первый этаж я бросила пятьдесят пенсов в карман пальто.

На следующее утро, идя в школу, я наклонилась — якобы завязать шнурок.

— Ой, смотри, — сказала я Мене. — Смотри, что я нашла!

У меня в руке была одна из десятипенсовых монет.

— Интересно, кто ее потерял? Вставай скорее, вдруг он еще где-то рядом, — попалась Мена на мою нехитрую удочку.

— Чего бы нам взять? Магазин ведь рядом.

Мне удалось найти деньги на самом подходящем отрезке пути.

Сладости красовались на прилавке: желейные конфеты, «Моджос»^[14] и «Фруктовые салаты». Мое внимание привлек шербет: я соскучилась по ощущению, когда макаешь лакричную палочку в шербет, а потом — когда шербет попадает на язык — во рту ощущается чудный кисловатый вкус десерта. Мне очень не хватало этого вкуса.

— Дайте, пожалуйста, шербет. А ты что будешь?

— Не знаю. То же, что и ты.

Продавец вручила нам лакомства и сказала:

— Шесть пенсов, пожалуйста.

Я снова окинула взглядом полки.

— Еще восемь «Моджос», пожалуйста.

Продавец положил конфеты в маленький бумажный пакет и протянул руку за деньгами. Мена словно коршун смотрела, как я отдаю десять пенсов, будто монета могла выдать свой секрет, покинув мою ладонь.

Как только мы вышли из магазина, я разорвала пакет, нашла лакричную палочку и, обмакнув ее в шербет, положила в рот. Я зажмурилась, когда язык защипало от кислого десерта. Мена проделала то же самое, и я громко рассмеялась, когда та поморщилась.

— Что это? — Сестра на мгновение остановилась.

— Это шербет, мой любимый. Тебе нравится?

— Никогда не пробовала ничего подобного.

— А теперь попробовала. Я же приберегу свой на переменку. — С этими словами я свернула пакет и положила его в карман.

Позднее, на перерыве, Мена дождалась меня, и мы вместе отправились на игровую площадку. Мы открыли наши десерты и принялись слизывать шербет с лакричных палочек.

— Мне очень понравилось, — сказала я, передавая Мене парочку «Моджос».

— Мне тоже.

В течение нескольких следующих недель я каждый день «находила» деньги. Мы покупали конфеты, чипсы и пирожные. Я при любом удобном случае крала деньги из кармана Ханиф, чтобы можно было полакомиться конфетами, пока мы читали в кровати.

Но так, конечно, не могло долго продолжаться. Однажды, придя домой из школы, я обнаружила, что Ханиф сидит рядом с матерью, а та держится руками за голову. Мать подняла на меня взгляд, как только я зашла в комнату.

— Подойди сюда, Сэм, — сказала мать, потянувшись за туфлей.

Я знала, что будет дальше. Я замерла на пороге рядом с Меной и не в силах была сдвинуться с места.

— Я сказала: иди сюда! — крикнула мать.

Я стала медленно приближаться к ней. Как только я оказалась в зоне досягаемости, мать, удерживая меня за руку, несколько раз ударила по голове туфлей, а потом схватила за волосы и повалила на пол. Я больно ударилась, почувствовав при этом особенно сильную боль в запястье.

— Ты крала деньги из кармана Ханиф?! — заорала мать.

— Нет, я нашла их.

Хлысть! Еще один удар, на этот раз по лицу. Я почувствовала вкус крови во рту. Мать снова дернула меня за волосы. Краем глаза я заметила, как Мена подошла к лестнице и стала подниматься на второй этаж.

Я поняла, что у меня нет выхода, когда мать принялась хлестать меня туфлей по ноге. Я заплакала.

— Да, я брала деньги, — прошептала я. — Я брала деньги, простите, я больше не буду.

Мать со всей силы ущипнула меня за руку так, что я взвизгнула. Я сидела на полу и всхлипывала, ожидая приказания, ожидая, чтобы они разрешили мне подняться.

— Вставай и убирайся с глаз моих.

Мне не нужно было повторять дважды, и я бегом кинулась наверх. Я повалилась на кровать и плакала, плакала. Не знаю, когда я перестала, возможно, заснула. Я проснулась среди ночи, рука и запястье болели и голова тоже. Я лежала на кровати и снова плакала, вперив ничего не видящий взгляд в льющийся из окна тусклый оранжевый свет. Я молилась, всем сердцем желая, чтобы этот кошмар закончился.