Проданный ветер

– Долго уклоняться не сможем, осман поддерживает и подстрекает Англия, поэтому они и наглеют. Добавь к этому призывы к священной войне. Которые звучат из религиозных кругов Кокандского ханства. А к этому присовокупи, еще и заглавную неприятность на западных рубежах империи.

– О чем это ты? – прохрипел, поручик.

– Об объединении Германии! Которое в корне изменило соотношение сил в Европе. Теперь милый ты мой, на западных рубежах у нас, появилась мощная, а главное мощная в военном отношении держава. Для нашей империи, появление этого союза Германии и Австрии, на наших западных рубежах, представляет очень серьезную угрозу. Что хмуришься, Константин Петрович?

– Озадачил ты меня, Иван Федорович, новостями своими, – отозвался тот, – в сомнении я весь, в раздумьях и смятениях.

– Я же тебе говорил, что не все так просто. Ну, а теперь если сложить все вышесказанное мной, на одну чашу весов, а на другую положить, далекую и практически не защищенную колонию, то и будем иметь общую картину так сказать.

– Здесь можно было сделать ставку на союзников! По крайней мере, попробовать.

– Это на американцев, что ли? – уточнил Семенов вставая.

– Именно на них. Люди, между прочим, очень не плохие и храбрые! Мы с ними сюда пробивались.

Семенов осмотревшись внимательно по сторонам, кивнул головой и тихо проговорил:

– Американцы – это конечно хорошо. Только вот как быть, с их желаниями и стремлениями, безраздельно господствовать в Северной Америке?

– Но, мы, же с ними прекрасно ладим!

– Это сегодня, Константин Петрович! А, что будет завтра, одному Богу известно. Вспомни Наполеона, когда тот увяз в европейских батальницах, а ему предложили продать Луизиану.

– Он не был глупым человеком – это правда, – поддакнул поручик, глотая из фляги обжигающий горло коньяк.

– Вот именно! Поэтому он и продал и правильно сделал. Он понял, что если не продашь, то заберут силой и бесплатно.

– Это, как и с Мексикой, получается, – буркнул Орлов, глядя на товарища собирающего хворост возле костра. – Когда они уступили Калифорнию, после того как у них силой отняли Техас.

– Верно, смекаешь, Константин Петрович, – отозвался тот. – Потому и мы продали Аляску, заблаговременно и дружелюбно! Да и было бы из-за чего, здесь стоять твердо! Одни ветра с Арктики чего стоят! Здесь же сам знаешь, зимой даже водки выпить нельзя на улице! Ее здесь только лизать можно в кубиках или сосульках мороженную – издевательство для организма, да и только, прости Господи.

– А как же золото, наличие которого подтвердила и наша экспедиция? Разве не разумно было здесь его добывать, через него бы и империя богатела?

– Эх, Константин Петрович, – отозвался тот, бросая у костра охапку сушняка, – это наше счастье, что сведения о его наличии и количествах, остаются до сих пор тайной. Об умолчании и ты бумагу на паруснике подпишешь. Иначе мы бы Аляску уже потеряли давно! Пусть теперь этот дикий край с его дикими нравами, озадачивает американцев, а не нас! Мы свое дело сделали. Кстати если будет желание, могу похлопотать за твой перевод к нам! А, что? Служба интересная, да и рост в чинах и званиях у нас не плохой. Я вон уже до подполковника дослужился! А для тебя после стольких лет служения, да еще с такими рекомендациями возьмут непременно.

Орлов горько усмехнулся и, посмотрев, на собеседника тихо сказал:

– Спасибо, Иван Федорович, конечно…, но только не для меня все это. Это ты у нас умный, потому уже и в подполковниках ходишь, а я как был, так и останусь видимо окопным поручиком. Я лучше у маменьки отлежусь, да к генералу Баратинскому, дозволение испрошу на службу. Я же прямой как рельса металлическая, а у вас все по-другому…, у вас и негодяй может стать героем, как впрочем, и наоборот.

– Кого это ты имеешь в виду?

– Ну, к примеру барона Стекля возьми! Он ведь через выполнение поручения столь важного и сам не в накладе остался! Шикует сейчас в Вашингтоне, американец новый. Потому не для меня все это.

– Послушай, Константин Петрович, но ведь ему и впрямь пришлось ужом крутиться, меж молотом и наковальней, чтобы волю цареву исполнить. И потом об этом на берегах Невы ведомо! Все понимали, что дорога ему обратно закрыта будет. Бомбисты ему за старания столь ревностные, за «продажу Родины» приговор вынесли, так что не в чем его винить. Мог, конечно, он вернуться, но не захотел, но все это заметь, делалось по умолчанию благоразумному. К тому же решение о продаже как ты сам понимаешь, не он принимал – он лишь исполнитель способный. А само решение принималось на особом заседании, в присутствии лишь пяти человек. Барону же я слышал из казны, за сделку успешно проведенную, всего лишь двадцать пять тысяч выплачено было, американских долларов, на первое время его проживания и так сказать на благоустройство первоначальное, вдали от Родины.

– Ты считаешь, что мало?

– Ну, если учесть, что за телеграмму, которую он через океан посылал он выложил десять тысяч, то думаю не много.

– А, наша экспедиция я так понимаю у барона в Вашингтоне, как козырь в рукаве держалась? Про запас?

Семенов подбросил в костер дров и со вздохом сказал: