Проданы в понедельник

Она была решительна, настойчива и горделива. Как и всегда. Восхитительна! Эллису захотелось ее зацеловать так же сильно, как и… задушить. Еще одна причина отослать ее прочь. Ему необходимо сосредоточиться на цели. А здесь, в темноте, когда их разделяло всего несколько дюймов, ему было так трудно думать о чем-то, кроме нее. Дождь спутал ей волосы и смыл макияж, но она все равно оставалась чертовски сногсшибательной! Даже больше! Если бы снаружи так не лило, Эллис бы вылез из машины и прогулялся. Чтобы обуздать свою эмоциональную смуту и выбросить из головы всю глупость. Лили уже не свободна! Практически помолвлена…

– Эллис, постарайтесь понять, – произнесла Лили после паузы. Она повернулась к нему, и ее голос стал мягче: – Я сознаю, это может быть опасно. Но вы знаете о моем прошлом, о Сэмюэле… И должны понимать, почему я тоже хочу довести до конца это дело. – Внезапно обнажившаяся уязвимость Лили только усилила борьбу в голове и сердце Эллиса. – Пожалуйста, скажите хоть что-нибудь…

«Не выходи за него замуж!»

Эти слова защипали Эллису язык, запросились слететь с губ. Ему оставалось только разрешить им это сделать.

Но разве он смел? Разве он посмел бы потребовать от нее отказаться от жизни с Клейтоном Брауэром? Как бы Эллису ни хотелось унизить этого парня, он этого сделать не мог. Эпизодическое высокомерие Клейтона не в счет. Он действительно мог стать достойным мужем. И он был в состоянии обеспечить Лили и ее сыну надежное будущее, которого они заслуживали.

А что мог предложить Лили он, Эллис? В любой момент рисковавший остаться без работы, без дома и без гроша в кармане? Ах, да! Он еще забыл про тюрьму. Судья решит – и он снова окажется в бетонном склепе, только уже надолго. Никчемный и бесполезный. Неужели о таком зяте для дочери мечтали родители Лили?

И все же больше всего Эллис сейчас страшился другого – провести десятки лет, как его отец, изводясь молчанием и сожалением. И этого он сказать Лили не мог.

А она ждала ответа…

Дождь стал еще сильнее. Как вдруг уголком глаза Эллис засек какую-то вспышку. Свет рядом с домом.

Кто-то из него вышел.

– Пригнитесь, – дернул за рукав Лили Эллис, и они оба вжались в сиденья. Карта упала на пол. Неужели свет фонарика их выдал?

Эллис представил мистера Гентри шагающим по подъездной дороге – зарядив свой дробовик, держа палец на спусковом крючке.

Глаза Лили расширились, молча вопрошая, что он увидел.

Эллис опустил стекло ее окошка. Но рассмотреть ему что-либо помешала кромешная тьма.

– Там был свет. Но он погас.

Зря он припарковался так близко. Ошибка!

Лили тоже вгляделась. Эллис уже был готов завести мотор (не простая задача!), когда свет появился снова. Отблеском в окне.

– Это не в доме, а в сарае, – сказала Лили.

Эллис опять ошибся. А кто-то ведь раньше – скорее всего, миссис Гентри – подсвечивая себе керосиновой лампой, прошел из сарая в дом. Но чтобы кто-то вернулся обратно в сарай, Эллис не заметил.

– Что-то в этом странное, – пробормотала Лили.

Эллис нутром почувствовал то же:

– Пойду-ка я гляну, что там.

Лили согласно кивнула, и не успел Эллис сказать ей оставаться в машине, как она открыла дверцу и вышла из нее.

– Лили, нет! – прохрипел он ей вдогонку, опасаясь кричать.

Но, даже бы он закричал, Лили вряд ли его послушала. Обуздав свое расстройство, Эллис поспешил за ней сквозь дождь по скользкой гальке. Раз уж она такая бесстрашная, он должен быть хотя бы рядом!

Шляпу Эллис забыл в машине, и стекавшие по лицу струи воды затуманили ему зрение. Он, как мог, обозрел дом. Все было тихо и спокойно.

– Держитесь за мной, – прошептал он Лили приказ, не подлежащий обсуждению.

К великому облегчению Эллиса, Лили подчинилась. Они осторожно обошли видавший виды грузовик. Приблизившись к сараю, Эллис схватился за вертикальную ручку и потихоньку приоткрыл дверь. Да! Свет был там. Луч фонарика, нацеленный на стропило. Сердце Эллиса заколотилось в тревоге, но не настолько сильно, чтобы выпрыгнуть из груди. Он приоткрыл дверь чуть шире. Металлические петли скрипнули, и лучик света погас.

Сбитый с толку, Эллис оглянулся на Лили. Она с не меньшей тревогой держала их фонарик, готовая в любой момент его включить. В этот момент Эллис почувствовал себя ребенком, застигнутым за чтением книги или журнала под одеялом в кровати.

И ему сразу стало все ясно.

Эллис переступил порог сарая, Лили зашла следом. В сарае было сыро, но в воздухе витал запах животного. И зябкого холода, который моментально пробежался мурашками по рукам Эллиса.

– Келвин? – тихо позвал он. Затем прикрыл дверь и прошептал Лили: – Включите фонарик.

Лили послушалась, и тени на ее лице отобразили весь ужас от того, что они могли увидеть в сарае.

Эллис покружил вокруг сельскохозяйственного инвентаря. Капли с его одежды окропили грязный пол. Эллис осмотрел банки для молочных продуктов и разбросанные мешки с сеном.

– Келвин?

В ответ ему заржала лошадь в стойле. Ее черные глаза блеснули в слабом свете; на лоб упал белый завиток гривы.

– Эллис, сюда… – позвала Лили.