Проданы в понедельник

Перегнувшись к заднему сиденью, Эллис пошарил рукой в своей рабочей сумке.

– Указывайте дорогу, я буду рулить, – сказал он Лили и вручил ей карту.

Глава 38

Где-то по пути они свернули не туда. На самом деле даже дважды. Езда по незнакомым шоссе и грунтовкам сама по себе довольно непредсказуема. А уж тем более в безлунную, дождливую ночь. А с учетом усталости, накопившейся у Лили за неделю, не удивительно, что она неправильно прочитала карту. Два раза…

Возвращение на верную дорогу стоило им и времени, и нервов. На извинения Лили за ошибки Эллис заверял ее: «Ничего страшного». Но только потому, что так следовало говорить. Он все больше и больше замыкался в себе, и в ответ на его нараставшее отчуждение в Лили все сильнее активизировалась самозащита. Их настроение трансформировалось в чудовищного третьего пассажира. И когда они наконец нашли Тиликум-роуд, Лили хотелось только одного: поскорее добраться до места назначения.

Машина замедлила ход, они опустили свои окошки – шансов разглядеть дом сквозь стекла, залитые дождем, почти не было. В салон хлынули запахи сырой земли и мокрой соломы, а с ними вместе и капли небесной влаги, быстро намочившей их сиденья и одежду. Лишний повод для раздражения, хоть и мелкий на фоне стоявшей перед ними задачи.

– Вон какой-то дом, – указала Лили на огни в стороне от дороги.

Неужели Келвин был уже так близко от них?

– Поищите почтовый ящик.

Лили напрягла зрение. Вокруг расстилались поля. Келвин оказался в месте, очень сильно напоминавшем потерянный им дом. Вот уж ирония судьбы! Утешительная и в то же время жестокая…

– Вон он! – Свет передних фар выхватил из темноты жестяной ящик.

Эллис притормозил на таком расстоянии, чтобы можно было прочитать на нем надпись. И протер лобовое стекло ручной щеткой стеклоочистителя. Документы остались на коленях Лили – имена и адрес супругов-усыновителей уже запечатлелись в ее памяти.

– Это не их дом, – вздохнула она.

– Тогда высматривайте другой.

На этот раз в тоне Эллиса Лили не услышала раздражения. Да и в чем ее было теперь упрекать? На карте дорога была короткой. Нужный им дом стоял где-то рядом.

Машина медленно покатилась вперед, а Лили снова сосредоточилась. Тарахтение мотора заглушали шум дождя и стрекот сверчков.

Еще один не тот почтовый ящик. И еще один… На четвертом не было никаких обозначений, и погашенный в доме свет говорил о том, что его жильцы уже легли спать. Эллис посчитал нужным проверить другие дома, пообещав вернуться назад, если потребуется. Но чем дальше они отъезжали от этого дома, тем сильнее терзала Лили уверенность в том, что он был «тем самым».

– Мы можем, наконец, вернуться к тому дому?

Это значило, конечно, разбудить его обитателей. Но в сельской глубинке ложиться спать в начале десятого вечера было нормальным. А им необходимо было изложить свое дело раньше директора приюта.

Эллис кинул на Лили оценивающий взгляд. Словно хотел понять – она действовала по наитию или из нетерпения. Независимо от своего вывода Эллис ответил:

– Я повернул назад за этим холмом.

– Спасибо, – процедила Лили.

Недовольно поурчав на оставшейся половине подъема, драндулет с облегчением выдохнул и накатом покатился вниз. Эллис направил его к обочине и пошел на разворот. И в этот самый момент Лили заметила еще один почтовый ящик. Фары высветили на его белой стенке черные буквы:

ГЕНТРИ

– Стоп! – воскликнула Лили, и Эллис остановился.

Буква «Е» была наполовину стерта, «И» разъедена ржавчиной, но это действительно была фамилия. И она соответствовала той, что значилась в документах, подписанных Бобом и Адой Гентри.

– Это они! – Сердце Лили затрепетало.

Эллис наклонился к ней – только за тем, чтобы выглянуть в ее окошко.

Вдалеке перемещался огонек, кто-то шел с фонарем. А потом фигура исчезла в том, что, похоже, было домом.

– Хоть кто-то не спит, – бодрясь, пробормотала Лили.

Эллис согласно кивнул. Но решил обойтись без бега к финишной черте. Он поднял стекло своего окошка и попросил то же сделать Лили. И медленно поехал под размытой дороге. Под колесами заверещали потревоженные камушки гальки.

Они припарковались у сарая.

– Говорить буду я, – сказал Эллис. Но в его заявлении не было ни заносчивой самоуверенности, ни намека на снисходительность.

И Лили поняла: его отстраненность в дороге объяснялась задумчивостью. Эллис пытался найти нужные слова, правильный подход. Ведь каждое оброненное слово могло оказаться решающим.

– Вы уверены? – все же переспросила она. – Если хотите, я могу начать разговор…

Конечно, ее беседа с директором приюта плодов не принесла, но зато она попрактиковалась!

– Я все натворил, мне и расхлебывать, – повернулся к ней лицом Эллис. – Келвин у них всего несколько месяцев. Только бы они согласились поговорить с Джеральдиной. Думаю, они ее поймут. Она – порядочный, заботливый человек. И она – родная мать Келвина. Если люди здравомыслящие, разве они смогут ей отказать?

– Конечно, не смогут, – сказала Лили.