Проданы в понедельник

– Все будет хорошо, – ответил он, сильно сомневаясь в этом. Но один ее звонок вселил в его сердце надежду. – А как вы? Я могу вам еще чем-то помочь?

– Ах, да, – спохватилась она, словно только сейчас вспомнила, зачем позвонила. – Я узнала про Келвина. Новости хорошие. – Последние слова Лили добавила, скорее всего, чтобы Эллис не встревожился. Но в ее тоне было что-то такое, что он засомневался.

* * *

Детский приют находился в Клоувере. В двух часах езды на запад от Хобокена. Достаточно близко, чтобы домработница могла съездить туда и обратно в течение учебного дня. И довольно далеко, чтобы легко замести следы Миллстоунам.

Представив себе Келвина, оказавшегося не в зоопарке, как ему обещали, а в приюте для отверженных детей, его ужас и замешательство от того, что его выбросили за ненадобностью, Эллис снова испытал гнев. И этот гнев вытеснил все сострадание к Миллстоунам – и к Сильвии, и к Альфреду в равной мере.

Даже если Альфред не был в курсе, как заверила Лили домработница, разве он мог ничего не заподозрить? Или просто не хотел ничего знать?

В редакции Эллис отбросил все варианты в сторону. Было три часа пополудни. Среда. Ему нужно было сосредоточиться и закончить свою статью о мошеннической схеме одного торговца марками. Но главное, работа отвлекала его от всяких сомнений по поводу поступка Сильвии.

Через час ему предстояло отправиться на встречу в Кловере. Лили сказала, что как только ее босс уйдет (а обычно это бывало около четырех), она тут же сядет на ближайший автобус.

Для Эллиса прогул еще одного рабочего дня уже не имел особого значения. Его карьера все равно была обречена. Стараниями Сильвии или его самого. Вопрос только времени. Рано или поздно, но мистер Уолкер, находившийся сейчас на встрече с губернатором Рузвельтом, должен был узнать о его аресте. И Эллису грозило вечное пятно на резюме репортера.

Но до тех пор он мог наслаждаться моментом, сгорбившись над своей пишущей машинкой, делая звонки по телефону и задавая вопросы в окружении охотников за сенсациями и правдоискателей. Бумагомарателей, пытавшихся сделать мир лучше, как изначально хотел Эллис.

– Получите сенсацию, – бросил ему на стол листок бумаги Голландец. – Замешан коп.

Эллис ощетинился. Он почти ожидал, что страница окажется квитанцией за его залог. Но это был всего лишь черновик, нацарапанный корявым почерком Голландца.

– Точнее, четыре копа, – продолжил тот. – Мой агент утверждает, что они помогли бежать двадцати гангстерам в грузовиках с пивом.

– Ты прав. Это сенсационный материал.

– Он твой.

Эллис озадачился, пока не сообразил: это был жест сострадания. Его «штопор» стал уже для всех очевидным.

– Я ценю твое предложение, Голландец. Но я правда не могу его принять.

– Уже принял. Ты вчера опять пропустил собрание – судя по всему, развлекался спаррингом в темном переулке, – хмыкнул Голландец. – Так вот я сказал, что ты работаешь над этой статьей. Уолкер велел закончить ее сегодня, к концу дня. Так что тебе лучше заняться ею прямо сейчас, иначе с меня сдерут шкуру. Эти наброски тебе пригодятся, для старта.

При напоминании о царапине на своем лице, теперь превратившейся в синяк, Эллис также вспомнил, почему он не мог уложиться в означенный срок.

– Мне очень хотелось воспользоваться твоим предложением, поверь мне. Но у меня сегодня надо отлучиться… по одному личному делу. Я не знаю, когда вернусь.

У Голландца были все основания решить, что он совсем рехнулся. И даже прямо сказать Эллису об этом. Но Голландец, прежде чем прокомментировать его отказ, поколебался. А потом наклонился вперед с вороватым взглядом:

– Послушай, Рид, если ты попал в беду… ну, может, проигрался, залез в долги, взял кредит, да мало ли что… ты только скажи мне. У меня шурин вляпался в одну группировку типа «Черной руки». Так что если тебе что-то угрожает, я могу в определенном смысле помочь…

Это был вполне разумный вывод. А что еще мог подумать Голландец, суммировав его прежние просьбы, странное поведение и расцарапанное лицо?

– Ничего такого. Честно. – Эллис хотел бы рассказать ему больше, но он и так уже загрузил слишком много людей.

Голландец раздраженно вздохнул и забрал со стола свой черновик. И засим благоразумно удалился.

* * *

За последующий час Эллис испытал морской шторм и еще больше увяз в зыбкой топи.

Он сдал свою статью (наполовину сносную, и то с большой натяжкой) и метнулся в лифт. Пока его двери закрывались, Эллис перехватил косой взгляд мистер Тейта – предупреждение. И, похоже, последнее для него. Но Лили уже была в пути, и повернуть назад Эллис не мог.

В квартале от редакции он завел движок своей «Модели Т». Мотор чуть поурчал и заглох.

– Господи! Только не сегодня! – Лоб Эллиса покрыли бусинки пота; он бросил шляпу на сиденье. Потом выдохнул, вышел, вставил кривой стартер и крутанул. Проклятый драндулет кашлянул, ожил, но через пару секунд снова замер. И так повторилось несколько раз.

– Парень, тебе помочь? – Перед Эллисом возник мужчина в костюме, дюжего сложения и с сигаретой между пальцев.

– Да нет, спасибо. Движок иногда барахлит.

– А, может, мы вас подвезем?