Продавец мечты. Книга первая

И вот ты месяцами «лечишь» этого навуходоносора, то есть пытаешься наставить его на путь истинный: ссоришься, миришься, доказываешь, пьешь в одиночестве горькую по ночам в своем кабинете и орешь на и без того несчастных матамар. И все равно постепенно, шаг за шагом, сдаешь позиции, потому что реклама — вторая вода на киселе свободному творчеству, потому что реклама — это покер в гестапо, в ней банкует только один волчий закон: кто платит, тот ее и танцует. И что я могу сделать в своем раболепном положении? У рекламодателя в арсенале всегда столько приемов, подлых уловок, издевательств, а у меня — лишь кучка неучей-алкоголиков с сомнительными дипломами, долги, жена-транжира, изнасилованные нервные клетки и подходящий к концу боезапас идей.

Самый тупой рекламодатель — политик, и даже не потому, что держит свой электорат за быдло, а потому что зачастую сам быдло. Самый бесперспективный рекламодатель — бюджетный чиновник, потому что все уже давно разворовал и теперь хочет, чтобы ему на оставшийся рубль сплясали «Лебединое озеро» в трех актах. Самый опасный рекламодатель — фээсбэшник в шкуре предпринимателя, потому что обязательно на чем-нибудь тебя поймает и будет шантажировать. Самый несговорчивый рекламодатель — иностранец, потому что мыслит узколобыми схемами, да к тому же удавиться за копейку — это у него в крови. Самый мерзкий рекламодатель — госкорпорация, потому что на нее работают политики, чиновники, фээсбэшники и иностранцы...

Теперь твоя рекламная кампания, словно новогодняя елка, обвешана бестолковыми «завлекухами» и идиотскими «прибамбасами», вся сверкает «фонариками» вопиющего непрофессионализма. Люди косятся, переглядываются, крутят у виска и проходят мимо. И ты — официальный автор всего этого говна. О, теперь тебе смело можно вручать «Золотого каннского льва» за самую гнусную рекламную кампанию года. После этого дальше визиток, календарей и буклетиков для салона красоты «Салон красоты» тебе не продвинуться. Ты получил волчий билет, с которым одна дорога — в управление рекламы и информации Сбербанка. Впрочем, если у тебя мазохистские наклонности, можешь заняться ребрендингом — попробовать сделать пластическую операцию всей своей подмоченной репутации. Например, знакомый директор PR-агентства, патологический неудачник, недавно сорвался — побежал в ЗАГС и поменял свою неблагозвучную фамилию Жмуриков на Бессмертный. Интересно, поможет?..

Но даже если ты нашел выход из этого лабиринта Минотавра и все-таки выиграл — если тебе удалось блестяще «отпиарить» клиента и полноценно «засветить» его товар, а он в ответ благодарственно жмет твою руку, опухшую от трудовых мозолей, поскольку получил от рекламной кампании внушительный «выхлоп», — тебе-то радоваться нечему. Твой «выхлоп» от миллионного контракта — всего лишь муравьиный пук, пособие по безработице. Ибо после того, как ты рассчитаешься за куплеты и макеты, за буклеты и газеты, расплатишься с художниками и киношниками, креаторами и модераторами, текстовиками и прочими, м-м... вымогателями, у тебя останется (даже если ты сумел смошенничать на телерекламе и по-английски ушел от налогов) не более ста тысяч. А на тебе еще аренда офиса, коммуналка, зарплатабл и — о боже! — проценты рекламного агента (если ты почему-то до сих пор его не кинул).

Увы, на разные забавы я много жизни погубил! Однажды я капризно решил, что больше не хочу за ломаный грош сочинять рекламные кампании, благодаря которым эти чмошники с презервативами на мордах становятся богаче еще на одно состояние, а я — беднее еще на одну мудрую мысль. Я как бы очнулся, огляделся и вдруг понял, что путь, который казался мне взлетной полосой в Шереметьево, — беспонтовое минное поле, что фантазии о творческой реализации, константно ведущей к славе и богатству, сбываются только в мечтах идиота. Что вскоре я, как появился ниоткуда, так и растворюсь в никуда, что журавли в небе так же недосягаемы, как и десять лет назад, когда я приехал в Москву из Рио-де-Жанейро. И вдогонку до меня дошло: я член тотальной секты попрошаек и жополизов, я слуга ста господ, я растрачиваю жизненные силы, возводя другим осязаемые пьедесталы, а себе — воздушные замки, и за это мне, улюлюкая, бросают обглоданные кости.