Продавец острых ощущений

— Вы, конечно, званием выше, — начал водитель, — и приказать можете все, что угодно, но я все-таки скажу: не стоит соваться к местным без страховки. Лучше вызвать ОМОН или хотя бы наряд полиции.

— Ты будешь моей страховкой, — отчеканил Стас. — Сиди в машине и не высовывайся. Не вернусь через час и не позвоню, гони в отдел и привози кого посчитаешь нужным. Хоть ОМОН, хоть наряд, хоть все отделение разом.

— Понял, товарищ полковник. Еще вопрос можно? — осторожно спросил водитель.

— Валяй, только быстро.

— У вас оружие имеется?

— Обойдусь без «пушки», — ответил Стас, быстро записал номер мобильника водителя и вышел из машины.

Он дошел до машины Гурова, обойдя ее, заглянул в салон, чтобы убедиться, что там пусто. Как ни странно, за ночь машина не пострадала, несмотря на близость своеобразного контингента. Колеса на месте, стекла все целы, даже зеркала не тронули. С минуту постоял у машины и двинулся к ближайшему бараку. Так же, как и накануне Гуров, Стас быстро сообразил, что барак пуст, и, свернув к следующему, вошел внутрь.

Артемка с Таганки сидел в прежней позе, прижавшись спиной к стене. Он с удивлением взглянул на Крячко и выдал:

— Еще один мент. Что-то вы к нам зачастили. Снова рейд устраивать будете?

— Привет, служивый, — поздоровался Стас. — О каком рейде идет речь?

— На выселение. Зачистка территории или что-то в этом роде, — пояснил Артемка.

— Тебя как звать, служивый?

— Да как нравится, так и зови. Можешь Артемкой, можешь артистом.

— Ты, значит, артист. Это хорошо, — похвалил Стас.

— Что ж в этом хорошего? Был бы электриком, небось сейчас в заброшенном бараке не валялся бы. — Артемка вытащил из кармана пачку, оставленную Гуровым. — Курить будешь?

— Ты про мента говорил, — напомнил Крячко, жестом отказываясь от угощения. — Когда он приходил?

— Да вчерашним вечером. Вот и куревом меня обеспечил. Сам к Ляпе пошел, может, и сейчас у него.

— Ляпа — это у нас кто?

— Человек, за которым мент из Москвы к нам прикатил, — пояснил Артемка. — Гнилой человек, доложу я тебе, на хрена он менту сдался?

— Выходит, сдался. И где же ваш Ляпа обитает?

Артемка второй раз за последние сутки объяснил, где искать Анархиста, но на этот раз предупредил:

— Вы бы не шатались сюда поодиночке. Народ у нас нервный, подумают, что вы на территорию нашу глаз положили, и порешат как кроликов.

— Спасибо, артист, я учту, — кивнул Стас и вышел из барака.

До барака, где обосновался Анархист, он почти бежал. Беспокойство, возникшее еще с ночи, усилилось. Место ему совсем не понравилось, а что от такого места ожидать, если не неприятностей? Нашел барак легко, но внутрь сразу заходить не стал. Как раньше Гуров, обошел его со всех сторон, постоял у мостков, осмотрел камыши и только потом снова вернулся к бараку. Через дверь заходить не стал, облюбовал окно на первом этаже, влез в него. Постоял, прислушиваясь. Вокруг царила гробовая тишина. «Не нравится мне все это», — мысленно произнес Стас и начал медленно продвигаться от комнаты к комнате.

…Чуть раньше, в комнате на втором этаже полковник Гуров вышел из полузабытья и в третий раз за ночь предпринял попытку освободиться. После удара он вырубился часа на четыре. В сознание привела боль от ожога, спина сильно пострадала, волдыри начали лопаться, эта боль и вернула его в реальность. Он открыл глаза, с трудом разлепив веки, увидел потертый диван и вспомнил, что с ним произошло.

«Как? Ну как ты допустил такую промашку, Гуров? — От досады Лев готов был рвать и метать. — Почему не предусмотрел такой поворот событий? Ведь знал, что Анархист совсем не прост. Станет он себя подставлять?» Вот он и не стал. Анархист правду сказал, он не убийца, а вор-одиночка. Он не стал устранять полковника. Впрочем, это было бы глупо, а Анархист глупостей совершать не собирался.

Зато он, Гуров, отличился. Пришел, выложил перед вором все карты, да еще позволил сбежать. Где теперь его искать? Нет, как теперь его искать, если он лежит в заброшенном бараке, стреноженный, как лошадь, которую готовят на убой. Когда еще дежурный Олег сообразит, что Гуров не вернулся в отдел. Когда еще вернется с рыбалки капитан Масленников? И поедет ли он в барачный поселок на поиски полковника или станет ждать до последнего?

Вопросов было много, ответов — ни одного. Голова раскалывалась от боли, его подташнивало, к тому же ужасно болела кожа от ожога. Рубашка успела прилипнуть к вздувшимся и полопавшимся волдырям. При малейшем движении она натягивалась и отрывала новые куски омертвевшей кожи, причиняя нестерпимую боль.

Но двигаться было необходимо. Лежать и ждать спасения казалось Гурову непозволительным расточительством. Ведь время уходит, чем дольше он здесь лежит, тем дальше уйдет вместе со временем и Виктор Удовиченко. Лев начал попеременно напрягать и расслаблять мышцы рук, пытаясь ослабить веревку. Практической пользы это не приносило, но давало ощущение какого-то действия. Бездействовать он просто не мог. После десяти минут таких манипуляций боль захлестнула его, и он снова потерял сознание.