Продавец прошлого

Анжела Лусия нашла остроумной теорию Эдмунду Бараты душ Рейша. Ей страшно понравилась идея с двойниками. Они вместе посмотрели несколько кассет, в которых появляется Президент. У Феликса Вентуры — по-моему, я уже об этом говорил — имеется коллекция, насчитывающая не одну сотню видеокассет. Они с удивлением удостоверились в том, что в более давних записях старик подписывает документы правой рукой. В недавних — всегда действует левой. Анжела Лусия также обратила внимание на то, что в некоторых кадрах у него имеется небольшая бородавка над левым глазом. В других — нет.

— Может, он ее свел, — возразил Феликс. — Сейчас люди сводят родинки на теле с той же легкостью, с какой отмывают чернильное пятно.

Анжела заметила, что президент с бородавкой появляется на записях, сделанных и до, и после записей президента без бородавки.

— Это может быть только один из двойников!

Они провели за этой игрой весь вечер. По прошествии пяти часов — уже была поздняя ночь — они идентифицировали, по меньшей мере, трех двойников: одного с бородавкой, другого с небольшой лысиной, и третьего, в глазах которого, клялась Анжела, был безмятежный блеск моря.

— В отношении блесков я не берусь с тобой спорить, — сказал Феликс. Вот тогда-то он вспомнил эпизод с Вентурой, двойником. — Поверь. В те годы нам тут жилось несладко.

Женщине хотелось знать, как же он устраивался в то время, чтобы выжить. Феликс пожал плечами. Кое-как перебивался, пробормотал он, сначала давал читать романы — Эса, Камилу, Жоржи Амаду, — поскольку мало у кого были деньги, чтобы их купить. Позже стал отправлять посылки с книгами в Лиссабон, и отец продавал их букинистам или избранным клиентам. В тревожные месяцы, предшествовавшие независимости, Фаушту Бендиту Вентура сумел по дешевке скупить у впавших в отчаяние колонистов великолепные библиотеки. Он обменял серебряное кольцо на переплетенную подшивку ангольских газет XIX века. Медицинская библиотека в хорошем состоянии, насчитывающая более ста томов, стоила ему шелкового галстука, а за полдюжины долларов ему достались пятнадцать коробок, набитых книгами по истории. Спустя несколько лет кто-то из прежних колонистов выкупил у него книги, присланные в посылках по десять штук, по реальной цене.

— Это оказалось прибыльным делом.

От пола поднимался жар. В дверные щели медленными волнами, наполненными соленым запахом моря и его шумом, изумлением рыб, неярким лунным светом, проникал влажный сквозняк. У Анжелы Лусии блестела кожа. Блузка облегала грудь. Феликс не снимал пиджак. Должно быть, он сварился в нем. Я мечтал лишь о том, чтобы юркнуть в прохладную щель. Я отправился на кухню; оттуда, сверху, из верхней части окна, открывался вид — за оградой двора — на огни предместья, а за ними — огромная черная пропасть и звезды. Черная пропасть была морем. Я долго сидел и смотрел на него. Представил, как я в тишине погружаюсь, зажмурившись, как когда-то прежде, сердце заходится, руки раздвигают воду, в ногах — приятный холод, который поднимается выше, пока не доходит до пояса. Это меня освежило. Вернувшись в гостиную, я увидел, что Феликс снял пиджак и уселся на подушки перед телевизором, обняв Анжелу. Вентилятор под потолком, вяло вращая лопастями, гнал теплый воздух в сторону стен. Вековая пыль, клещи, старые души писателей вырывались на свободу из толстых томов и висели в воздухе, наподобие туманной дымки, расплывчатого сна, освещаемые вспышками телевизора. Беззвучные черно-белые кадры: Президент в президиуме на каком-то собрании. Президент, поднимающий вверх кулак. Президент в тренировочном костюме, играющий в футбол. Президент, здоровающийся с другими президентами. Затем, уже в цвете, кадры, запечатлевшие Президента на открытии парка. «Парк имени экс-героев Шавеша»[49] указывалось на табличке. Анжела засмеялась. Феликс засмеялся. Президент перерезал ленточку. Феликс повернулся к женщине и поцеловал ее в губы. Я увидел, не без изумления, как она закрыла глаза и приняла поцелуй. Услышал ее стон. Альбинос попытался снять с нее блузку. Она не позволила.

— Нет. Это — нет. Не делай этого.

Она приподняла ноги, изящно изогнувшись, и стянула шорты. Прилипшая к телу блузка позволяла угадать очертания круглых испуганных грудей и гладкого живота. Потом она повернулась всем телом, встав на колени над Феликсом. Благодаря плечам, широким, красивым плечам пловчихи, талия казалась более узкой. Мой друг вздохнул:

— Ты такая красивая…

Анжела обхватила его затылок обеими ладонями и поцеловала. Долгим поцелуем.

Лично у меня перехватило дыхание.

* * *