Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

Вспорхнула юбка, рука приземлилась на холодную стену, на которой была нарисована другая рука — человека-невидимки. Ника ни о чем не думала. Доверилась телу и просто танцевала. Может, так оно и надо? Она не видела Вадима с камерой, не видела даже Ское, пристально следившего за каждым ее движением.

Видела только белую линию, протягивающую к ней свои нарисованные руки — как руки из другой реальности. Не знает он разве, что не могут быть вместе нарисованный человек и настоящий?

81

— Вадим, пойдем.

— Куда?

— Идем. Это важно.

Вадим пошел следом за отцом. Как оказалось, в его кабинет. Перед дверью отец остановился.

— Заходи.

— Зачем?

— Заходи, Вадим.

Мальчик зашел и услышал за своей спиной звук проворачиваемого в двери ключа. Отец запер его в своем кабинете. Он в своем уме? Вадим подергал ручку двери. Действительно, закрыто. Начал злиться. Ударил кулаком в дверь несколько раз.

— Открой!

— На столе компьютер. Ты знаешь, что делать, — услышал он голос отца за дверью. — А я прогуляюсь пока. Погода сегодня хорошая.

Послышались удаляющиеся шаги. Вадим выругался. Он прошелся по комнате, в ту и в другую сторону, взглянул на монитор. Открыт скайп. Мамина фотография и кнопка «Позвонить». Вот, значит, что.

«Что ж…»

Мальчик стоял и смотрел на мамину фотографию.

«Отлично».

И продолжил стоять.

«Ну и позвоню. Какая разница. Посмотрю, вспомнит мое лицо или нет».

Вадим подошел, сел на стул напротив компьютера, положил руку на мышь и сидел так минут пять. Почему так трудно?

Мама на фотографии улыбалась. На руке у нее было то самое кольцо, которое разглядывал Вадим, когда она плакала на экране. В прошлый раз.

Он нажал кнопку. Пошел вызов.

Из квадратиков стало появляться лицо.

— Только полотенце, постельное не надо, — послышался голос. Вадим увидел ее лицо в профиль. Нажала «Ответить», а сама разговаривает с горничной. Думает, что это отец ей звонит. Мальчик молча ждал. Повернулась наконец, взглянула на экран. Лицо ее мигом изменилось. Вадим отметил про себя: если бы изначально знала, что звонит он, а не отец, уж точно не стала бы кричать про полотенца. Сделалось приятно от этой мысли.

— Привет, мама.

— Вадим, сынок. Это ты!

— Полотенца грязные, да?

— Я не знала, что это ты. Да и как я могла знать? Вадим… — мама неловко улыбнулась. — Все хорошо?

— Не знаю. Наверное.

— Ты разговариваешь со мной теперь?

— Вот, разговариваю.

— Не молчи больше. Ладно?

— Не знаю.

— Сынок…

— Не знаю.

— Я скучала по тебе.

Вадим собрал руки в замок и разглядывал свои костяшки. Они белели, если напрягать руку.

— Вадим.

Костяшки побелели.

— Я скучала по тебе, сынок. Очень.

Совсем побелели.

— А ты скучал? Не молчи, пожалуйста.

— У меня скоро день рождения.

— Да, я приеду, Вадим, обязательно приеду, — скороговоркой проговорила мама, но осеклась. — Если ты хочешь, конечно. Хочешь?

Мама смотрела во все глаза. Вот что значит выражение «смотреть во все глаза» — это когда они становятся на пол-экрана.

— Хочу, — чуть слышно ответил мальчик, не глядя на экран.

— Тогда приеду обязательно! Я уже купила подарок.

— Ладно. Я… — Вадим обернулся на запертую дверь. — Мне идти нужно.

— Сынок.

— Уроков много задали.

— Вадим, я еще хотела сказать…

— Мне пора.

Вадим поспешно отключился. На экране возникли цифры «02:03».

«02:03 — это, наверное, счет в нашей с мамой игре. Только непонятно, в чью пользу», — подумал мальчик. Он уставился на свои руки, собранные в замок.

82

Перелистывать землю ногами нравилось Ское. Он ее прокручивал под подошвами, в шутку думая, что это он вертит земной шар. Он и другие люди, так же перелистывающие землю. Каждый в свою сторону.

— А почему ты хотя бы не вышлешь свои фильмы на какие-нибудь кинофестивали?

Ское опомнился, оторвал взгляд от асфальта, который «перелистывал» в этот момент. Ах да, он не один идет, с Аней.

— Ника тоже спрашивала об этом.

Аня насупилась.

— Я спросила не для того, чтобы узнать новые подробности из жизни Ники.

— А зачем?

— Чтобы узнать ответ. Зачем, по-твоему, спрашивают?

— Да нет же, зачем высылать на фестивали?

— Чтобы тебя заметили.

— А я незаметный? — Ское усмехнулся.

— Что ты как маленький? Чтобы твои фильмы заметили. И тебя как режиссера.

— Может, ты и права, — задумчиво сказал Ское. — А может, и нет.

Аня нахмурилась, помолчала немного, глядя себе под ноги. «Тоже перелистывает землю», — подумал Ское.

— Может, за руку меня возьмешь хотя бы?

Ское посмотрел на Анину руку: висит вдоль туловища, покачивается при ходьбе.

— Идем, как будто мы не парень и девушка.

— Думаю, невооруженным глазом видно, что я парень, а ты девушка, — улыбнулся Ское.

— Слушай, Ское! — Аня остановилась. Лицо у нее стало сердитое. Такое сердитое, что Ское снова потянуло улыбнуться, глядя на эти симпатичные прищуренные глаза и надутые губы. Но он сдержался. — Хватит меня подкалывать! С Никой ты так не разговариваешь!

— А при чем тут Ника?

— При том.

Аня скрестила руки на груди и глядела в сторону.

— А Вадим баран.

— Не говори так про него.

— Он реально баран.

— Почему?

— Потому.

— Объясни.

— Сам должен понимать!

Ское взял Аню за руку, почувствовал ее не по погоде холодные пальцы. Девушка отдернула руку.

— Не надо. Ты был прав.

— В чем?