Продавец счастья: магия кинематографа, или Новые приключения Ское

— Спокойной ночи, — прошептала Ника, глядя в экран телефона. Лицо от этого светилось синим. — Конечно, помню.

Экран погас, и лицо тоже.

76

— Я приеду, только если он сам меня пригласит.

— Марина!

— Все! Мне надоели его капризы, его молчание. Я устала.

— Приезжай. Ты же его знаешь, он назло делает.

— Больше не буду за ним бегать.

— Марина. Приезжай.

— Если сам позовет.

77

— Сначала — скрип качелей и звук фортепиано. Один звук.

— Один? Музыка, состоящая из одного звука?

— Да. Звук фортепиано на фоне скрипа качелей. И пусть он прекратится с исчезновением мальчика.

Ника провела пальцем по стеклу. За окном шел редкий дождь под аккомпанемент солнца. Слепой дождь. Почему его так называют?

— А танго ты будешь слушать? — Ника облокотилась о широкий подоконник школьного окна, отвернувшись от дождя.

— Нет.

— То есть как — нет?

— Я решил не слушать. Услышу на съемочной площадке.

— Почему?

— Как бы тебе объяснить. Хочу снять эту сцену — именно эту — чистой эмоцией. Чтобы музыка руководила картинкой, а не наоборот, как обычно бывает. Чтобы музыка поразила меня во время съемки. Чтобы получилось что-то невероятное, понимаешь?

— А вдруг это не то? Вдруг я сочинила неподходящую музыку?

Ское посмотрел на Нику внимательно и долго.

— Думаю, что подходящую, Ника.

78

Вадим провел мелом по черной стене.

— А чем стирать будем? — спросил он, потерев линию пальцем. Линия размазалась.

— Влажной губкой, как в школе. Стена здесь ровная, мел с нее хорошо стирается, я уже пробовал, — ответил Ское и передал Вадиму губку. Тот стер белую линию.

— Ладно. Я готов к первой фигуре.

— Хорошо. Аня, сделай из меня первую фигуру, — сказал Ское.

— С удовольствием, — Аня кокетливо улыбнулась, подошла к Ское и стала «лепить» из него нужную позу: руки опущены, ноги на ширине плеч, лицо в профиль.

Ское замер, а Вадим принялся переносить его силуэт на стену. Через несколько минут рисунок был готов, и Ское пошевелился.

— Теперь нарисуем невидимку на асфальте и его следы, ведущие сюда.

Ребята вышли из разрушенного здания на улицу.

— Я лягу на асфальт, ты меня просто обведи, — сказал Ское Вадиму. Он лег. Солнце светило в глаза.

— Как-то это мрачновато, — заметил Вадим. — Обводить твое тело, распластанное на земле.

Ское провел ладонью по шероховатому асфальту. На пальцах осталась мелкая пыль. Ское поднялся. Рисунок готов: человек-невидимка белел своим силуэтом на серой поверхности.

— Нарисуй следы, а я позвоню Нике, чтобы приходила, — сказал Ское Вадиму. — Можно снимать.

79

Ника легла на асфальт. Небо синее. Рядом с Никой силуэт. Она повернулась к нему всем телом, подтянула ноги к груди, посмотрела на силуэт. Он распластался и не двигался. Она погладила рукой его линию.

Вадим с камерой стоял на высоком бетонном заборе. Волосы Ники в кадре расплескались по серой шершавой поверхности рыже-каштановыми стрелами.

Ника поднялась на ноги. Потопталась немного рядом с нарисованным человеком и ушла. Рисунок остался один в океане города.

— Стоп, снято, — скомандовал Ское. — Отлично.

— Да? — Ника откинула рукой капюшон, прибившийся ветром к ее затылку.

— Да, — ответил Ское. — Теперь следы.

Ребята отошли от нарисованного человека. В разрушенное здание вели белые следы. Ника увидела их и последовала за ними. Они вели ее в рваную бетонную пасть дома. Ника зашла. Длинный коридор, располосованный падающим из боковых дверей светом. Коридор в серо-белую полоску. Ника вспомнила черно-белые фотографии из своего стола. Там бабушка и дедушка. На дедушкино улыбающееся морщинистое лицо тоже падала полоска света, стирая морщины со щеки.

Ника шла, перешагивая бутылки и куски шлакоблоков. Вадим шел следом. В видоискатель он видел, как свет из дверей проскальзывает по полосатым каштаново-рыжим волосам девочки. А в столбах света клубится пыль, тревожно вспархивая от Никиных движений. Ника идет вперед. Перед ней — человек-невидимка, белый контур на черной стене.

80

— Мы много репетировали. Давай, ты сможешь, — подбадривала Аня. Она делала это слегка раздраженно.

— А можно вы все уйдете?

— Кто — все? Я не могу уйти, я оператор, — усмехнулся Вадим.

— Я? — улыбнулся Ское. — Я режиссер.

— Мне кажется, она имеет в виду меня, — сказала Аня. — Все. Да уж.

— Нет, не тебя, — поспешно сказала Ника. Она не хотела никого обидеть. Посмотрела на друзей, они стояли в ожидании. — У меня не получается войти в роль, — жалобно сказала девочка. Она чувствовала, что танцевать будет тяжело под пристальными взглядами. И Ское… Он же хотел услышать ее музыку прямо во время съемки. А если у Ники не получится станцевать с первого дубля? И со второго? И с третьего? Музыку придется включать снова и снова, пока она не набьет оскомину. Это будет уже совсем не то, что хотел Ское. Не живая звучащая эмоция, а «заезженная пластинка». И потом… вдруг музыка не такая, как надо?

— Мы же репетировали. Все получится, — нетерпеливо сказала Аня. — Танцуй. А то мне еще на консультацию по ЕГЭ успеть надо.

Ника переступила с ноги на ногу. Сбоку, на черной стене, человек-невидимка повернул голову в ее сторону и, казалось, тоже чего-то ждал.