Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР

В этом дискуссионном письме, по сути дела, выражалась всего лишь озабоченность одной университетской преподавательницы последствиями воздействия, прежде всего, на сознание студентов и других людей молодого поколения ряда весьма неточных и неясных представлений об истории и жизни страны, создаваемых и распространяемых некоторыми писателями и другими представителями творческой интеллигенции эпохи «гласности». Конкретнее, имелись в виду произведения драматургов-«перестойщиков» вроде Михаила Шатрова и писателей типа Анатолия Рыбакова, пишущих преимущественно на исторические темы. Андреева подвергает критике ряд моментов их произведений, изображающих, по ее мнению, в превратном и тенденциозном свете определенные периоды советской истории, в том числе и время правления Сталина. Она критикует также и две основные идеологические тенденции, имеющие место в советском обществе тех дней, отличающиеся по ее мнению серьезной антисоциалистической направленности. По ее мнению, такими тенденциями являлись «неолиберализм» (или даже так называемый «левый либерализм»), с одной стороны, и «новое славянофильство» (или «русский национализм») — с другой.

Андреева считает, что современные разновидности либерализма порождают ложные иллюзии некоего «гуманного социализма», которого якобы можно достичь и который может успешно функционировать без наличия каких бы то ни было социально-классовых противоречий и борьбы. Правда, никак не объясняется, каким образом можно такого идеального общества добиться. Зато, щедро восхваляются «демократические ценности» и «достижения» капитализма, превозносится индивидуализм и порицается коллективизм. Наряду с этим, объектом критики Андреевой являлись «модернистские увлечения» в области культуры, преднамеренное насаживание религиозных культов и настроений, преклонение перед всевозможными «технократическими идолами» и пр.

А «новое славянофильство», по мнению автора письма, неправомерно возрождает чересчур романтические представления о жизни в дореволюционной России и, в частности, о положении крестьянства в то время. Таким образом, указывается в письме, с одной стороны, забывается, что крестьяне все же были сословием прежде всего угнетенных и эксплуатируемых. Вместе с тем, считала Андреева, подобные взгляды откровенно преуменьшают и пренебрегают революционизирующей ролью рабочего класса и историческим значением стратегического союза трудящихся города и села для победы социалистической революции и последующего успешного строительства социалистического общества.

Причем общий тон и само содержание письма Нины Андреевой являются исключительно умеренными, хорошо аргументированными и сбалансированными, чем резко отличаются от всей злостной и яростной отрицательной кампании против дискуссионной публикации газеты «Советская Россия», проводимой к тому же без каких-либо доказательств и подтверждений выдвигаемых в ходе ее обвинений. Ничего общего с действительностью не имеют и распространяемые невероятно широкими тиражами версии журналистов вроде Роберта Кейзера о том, что письмо Андреевой являлось «неистовой защитой» Сталина, а автор его — «глашатаем неосталинизма». Более того, сама Андреева даже делится в своей публикации «болью, гневом и возмущением», с которыми она, подобно всем советским людям, относится к неправомерным случаям репрессий 30—40-х годов. От них, оказывается, пострадала и ее семья. В письме также указывается на «непреходящее научное значение» как решений XX съезда КПСС о «культе личности», так и речи Горбачева, посвященной 70-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции.

* * *

В свете сказанного, исключительно показательным является факт того, что первый сигнал последующей резко отрицательной кампании против публикации газеты «Советская Россия» был подан со стороны журналистской гильдии США, к тому же — с обвинениями в «антисемитизме».

«Патент» такого «открытия», кажется, принадлежит журналисту Роберту Кейзеру и некоторым другим, аккредитованным в то время в Москве его коллегам, сумевшим увидеть именно такое содержание за употребляемым в письме термином «космополитизм». В действительности там это понятие было использовано в целях критики таких интерпретаций содержания интернационализма, при которых пренебрегается или даже вовсе отказывается в самом праве на существование проблемам национальной специфики. К тому же из текста Андреевой становится совершенно ясным, что объектом ее критики являются исключительно внутренние общественные настроения и установки, неправомерно и не аргументированно направленные на идеализацию абсолютно всего, связанного с Западом и исходящего от него. А если письмо и действительно было направлено конкретно против кого-то, то это были так называемые «отказники» — люди разной социальной и национальной принадлежности, которые, в силу ряда причин, не только склонны «поворачиваться спиной» к социализму и к своей Родине, но и объявляют эмиграцию на Запад чуть ли не своей мечтой и единственным смыслом своей жизни.