Продавцы грёз. Том второй

Впрочем… Возможен и третий вариант. Завладей Мерген оружием, которое сулила ему победа над тем, кто сейчас скрывается в Черной речке, он просто принудит детей подчиниться себе. У самого него уже была праща, которую он прятал под одеждой, но этого явно недостаточно, чтобы испугать два десятка детей.

Будь Мерген в Отражении тем, кем он является здесь, этого бы хватило… Но Отражение живет по своим законам, и там он такой же десятилетний пацан, как и большинство местных жителей.

Ему опостылела безукоризненная белизна снега, коричневый хвост вола утомил еще больше. Он просто не хотел все это видеть… Представитель пятого клана по привычке закрыл глаза, но это, естественно, не принесло ему облегчения. Ведь красные «фонарики», поселившиеся в его голове со дня смерти Властелина, выводили его из себя больше, чем все другое вместе взятое. Хотя бы в последние дни они более или менее замерли, лишь три продолжали свое движение — два на дальнем юге, движущиеся на север, и один поближе, идущий им навстречу.

Один из них — тот, кого Стера приказала опасаться больше всех. Сумасшедший Представитель Аларии, убивший свою союзницу. Что логично. Мерген всегда считал, что грязь тянется к грязи. Так чего же ожидать от Представителя женщины, чей отец едва не уничтожил Нейю?

С такими людьми не должно быть никакого разговора, они ликвидируются в первую очередь. Безжалостно. Мерген, как военный, считал, что предательство союзников — худший из грехов на войне. Когда его руки дотянутся до ублюдка… Убить его — дело чести.

Задул холодный постылый ветер с материка. Говорили, что лишний вес помогает согреваться, но Представитель пятого клана, имеющий на своих боках и животе несколько лишних килограммов, с этим был не согласен. Хотя… может быть, дело в возрасте: его старые кости и мышцы просто потеряли свою молодую энергию. Зато у него есть то, чего нет у других — богатый военный опыт.

И кое-что еще. Один козырь, подобного которому нет ни у кого.

Мерген, кутаясь в шубу, задел локтем кобуру, надежно спрятанную под шубой. Вещь, которая хранилась в ней, была оружием посерьезней, чем та праща, что он прятал от других детей в Отражении.

Благодаря этому он не боялся драки. Оружие, которое дала ему госпожа Стера, прежде чем отправить на войну, давало ему такую боевую мощь, что тактическое преимущество не имело никакого значения.

«Завтра в обед я буду в Черной речке, а к вечеру у меня будет второй Слепок».

Потянувшись к своему Слепку, Мерген ускорил время настолько, насколько мог. Сердце заколотилось в груди со скоростью барабанной дроби, дыхание превратилась в хриплое шипение. Этот состояние помогало быстрее лечить раны, выводить из организма яды, а еще — справляться с воздействием Слепков других участников. Не самая полезная способность, но, по крайней мере, она поможет ему не умереть со скуки за эти полтора дня.

Глава пятидесятая

Воздух превратился в густое тягучее желе. Каждый звук в радиусе километра — разговоры торговцев, плач ребенка, стоны женщины, шуршание крысы в груде мусора — стал слышен предельно четко. При этом звуки не сливались в общий монотонный гул, Слепок вычленял и обрабатывал каждый источник шума в отдельности. Стонала женщина, живущая в двух улицах на запад; куча мусора, в которой крыса нашла лакомство, громоздилась между большой гостиницей и трактиром. И так далее…

Халн слушал, пытаясь выдрать из трех тысяч живущих в округе человек того, кто ему нужен. Пока — не удавалось. Будто бы никто не обсуждал Большую Игру, Продавцов грез и тому подобные вещи. А ведь красная искра совсем близко…

Тогда, быть может…

Скрип тележных колес, свежий помет, падающий на промерзшую дорогу, голоса людей… вот один, низкий, с легким акцентом…

«А не подскажешь, Сухорукий, есть в Черной речке какая-нибудь хорошая гостиница?»

«Хорошая гостиница? Не знаю, не знаю. У меня на хорошие гостиницы денег никогда не хватало».

«Так посоветуй ту, где живут люди, которым хватает денег».

«Я таких не знаю, господин. Да и кто знает, что для вас, островных, хорошо, а что плохо».

«Хорошо… А на какую гостиницу в Черной речке не хватает денег ни тебе, ни твоим друзьям?»

«Я только в «Драном ухе» останавливаюсь, на нее мне денег хватает, а что там у других, я никогда не считал. Да и не дело это — чужие деньги считать. Вот хватает мне на постой в «Драном ухе», я и не хожу никуда».

«В «Драное ухо» я, значит, ни ногой…»

«И правильно, господин. Плохое место. И избить могут, и обворовать, а могут вообще убить. Да и вшей в постелях, что волос на заднице вот этого вола. И островных, скажу я вам честно, там ой как не любят»…

Халн зацепился за фразу «… что для вас, островных хорошо, а что плохо», но Слепок воспроизвел разговор с самого начала. Зачем островитянину перед самой зимой ехать сюда, в Черную речку? Не куда-то в центр торговли вроде Северного, а куда глубже, да еще и в такой небольшой городок?

Представитель шестого клана вытащил из кармана рацию и прошептал:

— Хенне, проследи. Четыре повозки, не меньше восьми человек на них и дюжины две скота. Видишь?