Продавцы мечтаний

Впервые за долгое время я оказался на твёрдой земле. Потянувшись и зевнув, я дважды топнул, ломая покрытые инеем желтые стебли травы. Рановато начались заморозки, рановато, всего-то середина октября. Но что ж теперь поделать?

Ещё раз зевнув, я направился к деревянной будке, стоящей поодаль. Удобства, так сказать, на улице, но разве этого нужно бояться? Я улыбнулся сам себе. Настроение было отличным. От моих восьми с половиной тысяч долга осталось уже семь — продажа пулемёта и половины концентратов оказалась очень выгодной, а к концу весне эта сумма превратится вообще в тысячу. К тому же, нас наняли за еду и патроны охранять небольшой хуторок, да ещё и приплатили за оставшиеся белки. Так что всю зиму нас ожидала свежая еда, отличные кровати (Капитан недвусмысленно намекнула, что я буду жить в её отдельном домике) и бесплатная починка одежды. Рай, а не жизнь. Так что мы в последний раз отвезли почту, быстренько разгрузили дирижабль и начали располагаться. Нам с Авером, правда, повезло меньше всех — последние два дня мы демонтировали пулемётную будку, не сходя на землю. Но сейчас пулемёт уже торчит на башне над воротами в хутор, а мне улыбается чумазая, но вполне симпатичная селянка, стоящая на пути к удобствам. О том, что в таких маленьких деревнях чужаки должны "оставить своё семя" хотя бы раз Капитан мне уже сообщила, а когда я порывался отказаться, она резко сказала, что таковы обычаи.

Выйдя из будки, я принялся озираться в поисках кого-то знакомого: позавтракать я ещё не успел, да и вздремнуть было бы не грех, а где находится домик капитана, я ещё не знал. Изнутри хуторок выглядел куда более приятно, чем с высоты дирижабля. Узкие улочки, заставленные бочками и всяким хламом, вокруг бегают курицы, две свиньи с бодрым хрюканьем роют пятаками подмёрзшую землю, с диким воем мимо бежит стайка детишек. Всё-таки люди остаются людьми, жизнь продолжается, не смотря на пулемёты, торчащие над железной стеной, и обычай на новый год наряжать стены домов патронташами и гранатами.

Я так никого и не увидел, зато где-то на соседней улочке раздался громогласный зевок, на который был способен только Крог. Я обогнул дом и действительно увидел механика. Полуголый, он стоял босиком прямо в замёрзшей грязи.

— Привет! — окликнул я его.

— О, Антон, здорово, — буркнул механик. — Капитана ищешь?

— Угу.

Крог измерил меня пристальным взглядом.

— Она тебе нравится? — медленно спросил он.

— Ну да, а что? — немного раздражённо сказал я.

— Сильно нравится?

— Да.

— Ты её?..

— Нет, — резко ответил я. Действительно, я не любил шефа. Холодный взгляд зелёных глаз был мне куда милее. Но, чёрт возьми, если всё выходит так…

— Это хорошо, — ещё медленней произнёс Крог. Кажется, он подбирал каждое слово. — Просто… просто, Капитан… очень ласково относится к новичкам. Ко всем новичкам, понимаешь? Дело, наверное, в том, что она пытается завести ребёнка и… Нет, ты ей нравишься куда сильней, чем прошлый наш пулемётчик… Тебе, наверное, неприятно об этом разговаривать, — закончил он свою довольно бессвязную речь.

— Ты прав.

— Я просто хотел предупредить.

— Спасибо. Так где её домик?

— Последний на правой стороне этой улице.

— Ещё раз спасибо.

Я прошёл в подсказанном направлении. Да, Капитана я не любил. Да, я думал о том, что лучше синица в руке, чем журавль в небе. Но слышать такое о женщине, с которой спишь всё равно чертовски неприятно. Хотя, не детей же я с ней… Чёрт. Как раз таки детей. Только не я с ней, а она с кем угодно, лишь бы ребёнка. Её, как тридцатитрёхлетнюю бездетную женщину понять можно, но, если у нас получится… это же всё-таки мой ребёнок. Я выругался сквозь зубы и постучал в дверь дома, указанного Крогом — идти было недалеко.

— Антон, ты?

— Да.

Капитан, одетая в нечто невесомое и полупрозрачное, встретила меня крепкими объятьями, так что на некоторое время я забыл и о разговоре с механиком, и о своём голоде.

Глава хутора от удовольствия щурил свой единственный глаз (на месте второго зияла жуткого вида дыра), вгрызаясь крепкими жёлтыми зубами в брикет концентратов.

— Неделю, нет, две, — бубнил он с набитым ртом, подтирая мутную слюну с подбородка. — Две недели можно жрать один брикет. Это же великолепно! — В подтверждение своим словам он затолкал в рот остатки брикета, которым только что собирался кормить семью из пяти человек две недели.

Кажется, сухие концентраты здесь были чем-то вроде деликатеса. Вообще-то, брикеты перед употреблением надо разводить горячей водой, разминать и есть получившийся раствор из белков и витаминов. Этой жижей и я питался первые две недели после того, как меня нашли. Но глава на это плевал, разворачивая уже второй брикет. Растолстеть он, конечно, не растолстеет, а вот понос вкупе с авитаминозом заработает запросто. Как и я, и без того вяло поглощающий отвратную тушёную капусту со шкварками. Впрочем, в любом случае она была вкусней белков, имеющий пресный вкус и неприятный запах протухших дрожжей.

— Сколько они хранятся? — спросил глава хутора, икая.