Продавцы невозможного

— Именно это нам и нужно! Если чистку провести качественно, если действительно снести крупные группировки, то война начнется между оставшейся мелочью. И никого не удивит, что помимо известных банд в дело вступят новые организации, лидеры которых попытаются воспользоваться удобным случаем и подняться повыше.

— Это обязательно произойдет.

— И среди них будут наши.

— Внедренные агенты?

— Нет, наши группировки, — поправил президента Дрогас. — Честолюбивые банды, целиком и полностью составленные из офицеров СБА. Одну из них возглавлю я, у меня есть подходящая для случая «личина». Командиров для других подберем. Действовать отряды будут автономно, без поддержки. Кого-то вскроют, кого-то сомнут, но в случае удачи кто-то застолбит за собой место «поставщика А».

— И производителям «синдина» придется с ним договариваться!

— И мы подставим храмовников.

Устроить кровавую баню в нескольких государствах, заставить кадровых офицеров СБА торговать наркотиками, без суда и следствия убивать гангстеров, а возможно — и полицейских… И все ради того, чтобы выйти на таинственных производителей «синдина». Наркотика, который, вполне возможно, может оказаться ключом к мировому господству.

Цель оправдывает средства?

— Мне кажется, Стефан, только ты мог придумать такой план, — медленно произнес Моратти.

— Спасибо, Ник, мне приятно это слышать.

И вот безумная идея сработала.

Нет, пожалуй, не безумная. Грязная, жестокая, подлая, незаконная, но при этом — эффективная. Не безумная. Дрогас в очередной раз доказал, что является главным козырем в колоде президента СБА. Не просто предложил план, но добился успеха. Группу, что сформировали в Сингапуре, полностью уничтожила Триада. Ребята в Калифорнии и Великой Турции не сумели выйти на должный уровень, то ли времени не хватило, то ли беспощадности, которой славился Дрогас. В «поставщики А» вырвался только Стефан. И все, что теперь нужно, — не испортить его достижение.

Выпроводив Соловича, Моратти некоторое время продолжал сидеть в кресле, разглядывая застывшую на мониторе схему франкфуртской зоны Мутабор, затем проворчал: «Подонки!», поднялся, прошелся по кабинету и остановился у окна.

Цюрих… Современные небоскребы отнесены в сторону, не портят невысокий старый город блеском стекла и стали. Множество двух-трехэтажных домиков, множество вилл. Лучший на планете Анклав. Самый спокойный. Самый красивый. Самый мирный.

«Если бы они все стали такими…»

Черт побери, люди! Какого черта вы не воспользовались шансом построить приличное общество? Возможно — последним шансом? Почему вы превратили Анклавы в конгломераты обособленных территорий, с удовольствием воюющих друг с другом? Почему не смешались? И почему зоны, где смешение все же случилось, оказались самыми криминальными? Почему?

Потому что вы — люди?

Моратти вернулся к столу и взял сигару. Повертел в руке. Неспешно раскурил.

Анклавы… Когда-то Ник был их настоящим патриотом. Теперь же теплая сентиментальность приходила изредка, когда душой овладевали остатки профессиональной этики. Когда Дрогас воспринимался не «главным козырем», а кровавым зверем, которому стыдно пожимать руку. Когда в зеркале Ник видел не блестящего президента СБА, а человека, которого молодой офицер Моратти арестовал бы без всяких колебаний. Когда Моратти в очередной раз спрашивал себя: стал бы он таким, каков есть, если бы все Анклавы мира были похожи на благополучный Цюрих? Спрашивал и не находил ответа.

Остатки чертовой профессиональной этики…

«Отставить!»

Ник стряхнул пепел.

Что сделано, то сделано. Мир такой, каков есть, каким мы его сделали. А молодой романтик Моратти давно умер. И его призрак не должен мешать воспользоваться принесенными Дрогасом дарами.

Выпить?

Нет.