Продавцы невозможного

К счастью, окружающие не расслышали опрометчивое замечание Кимуры.

— Джезе — первый белый, который стал архиепископом за последние тридцать лет, — продолжила Пэт. — Поговаривают, что он сменит Ахо. А еще поговаривают, что он сменит Ахо гораздо раньше, нежели тот рассчитывает.

— Идет борьба за власть?

— И это вызывает у людей дополнительный интерес. Всем хочется послушать будущего лидера Католического Вуду.

— Мы поэтому здесь? — негромко спросила Матильда.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты поняла. — Матильда недовольно посмотрела на подругу. — Мы здесь, потому что Джезе грозит опасность?

Патриция промолчала.

— Ответь!

Девушки чуть замедлили ход, отстав от парней на пару шагов.

— Я не знаю, — буркнула Пэт.

— Не знаешь или не хочешь отвечать?

Следующую реплику Патриция выдала после длинной паузы. И опять — тем же самым, странным тоном, который Матильда слышала в мастерской:

— Джезе необычен.

— Тебя к нему тянет?

— Возможно, это еще одна ошибка, пустышка…

— Поэтому ты хочешь его послушать… — И тут Матильда догадалась: — Ты уже все поняла! Ты знаешь, что его слово — настоящее!

— Он — великий человек.

Матильда взяла подругу за плечо:

— Тебя к нему тянет?

— Я должна оказаться рядом и окончательно все понять, — тихо ответила Пэт.

От продолжения разговора ее спас Лакри.

— Судя по сообщениям, люди начали приходить на площадь с вечера, — проворчал он, изучая приходящие в «балалайку» сведения.

— То есть лучшие места уже заняты? — разочарованно протянула Матильда.

— Поверь, слышно будет везде, — пообещал Кимура, кивая на экраны.

Помимо стандартных уличных мониторов, транслирующих в обычные дни рекламу и новости, вудуисты установили кучу дополнительных панелей, и на всех — картинка с площади.

— Трансляцию я могла посмотреть дома, — надула губы Матильда и выразительно посмотрела на Пэт.

— У нас билеты в первый ряд, — с улыбкой ответила та.

— Ого!

— А как мы пройдем?

Люди, люди, люди… Чем ближе площадь, тем плотнее становилась толпа. В двух кварталах от соборной площади второй и третий уровни уходили в стороны, и людям приходилось спускаться вниз.

— Чуть дальше организован специальный коридор.

— Верно, — кивнул Рус, вызвавший на наноэкран схему площади. И ядовито добавил: — Не знал, что на проповедях предусмотрены VIP-ложи.

— Не все прихожане одинаковы.

— Перед богом?

— Перед людьми.

— И как на это смотрит бог?

— Как обычно — сверху. — Пэт усмехнулась. — С гораздо большим неодобрением он смотрит на тех, кто не верит.

— Кстати, хочу еще раз поблагодарить тебя за разрешение совершить визит, — негромко произнес Джезе, терпеливо ожидая, когда помощники закончат наматывать поверх фиолетовой сутаны красный пояс.

— Ты великолепный оратор, и слова твои падают на благодатную почву, — убежденно ответил Таллер. — Я надеюсь увеличить число прихожан.

— Я уверен в этом, — улыбнулся Папа.

— Такое ощущение, сукин ты сын, что твоим языком управляют духи Лоа.

— Так и есть, Джош, так и есть.

Они были старыми друзьями и разговаривали как старые друзья, однако Папа чувствовал, что московский архиепископ слегка нервничает. Возможно, беспокойство Таллера объяснялось политическими причинами: не отказав Джезе в просьбе провести пастырский визит, он рисковал серьезно испортить отношения со всемогущим и злопамятным Ахо. Возможно, Таллер нервничал потому, что, кроме архиепископов и одного помощника, в комнате находились только «кельнцы». А возможно, некоторое смятение Джошуа объяснялось чем-то другим…

— Ахо сильно ругался?

Таллер едва заметно вздрогнул, но тут же взял себя в руки и дипломатично ответил:

— Я не скрыл от настоятеля, что не отказал тебе в просьбе.

То есть Ахо знал о визите не меньше месяца.

— Наша дружба общеизвестна, а потому настоятель с пониманием отнесся к ситуации.

Монсеньор Джошуа делал реверансы в сторону Папы, иногда довольно рискованные реверансы, однако окончательно принимать сторону баварского архиепископа не спешил. Выжидал, как и большинство других иерархов Вуду. В принципе Папа не имел ничего против такой позиции, главное, чтобы не мешали, но иногда признавался себе, что проигрывает Ахо по числу открытых сторонников.

— Наша дружба не стала бы для настоятеля причиной, — произнес Джезе, жестом отправляя помощника прочь.

Теперь в комнате оставались только «кельнцы», при которых Папа мог говорить все, что угодно.

— Наша дружба заставила бы его взбелениться еще больше.

— Меня просили отменить визит, — поколебавшись, сообщил Таллер. — Не Ахо, его помощники, но я уверен, что инициатива исходила от настоятеля.

— Почему не отменил?

— Потому что не попросил сам Ахо, — честно ответил московский архиепископ.

— Ты бы его послушал?

— Я обязан его слушать.

— Всегда?

Таллер выдержал паузу.

— В этот раз я бы его послушал. Но он не попросил. Значит, не уверен в себе.

Вуду любит свободных и сильных. Вуду не терпит слабаков, а потому монсеньоры склоняют перед настоятелем головы только до тех пор, пока чуют силу. Это не волчий закон, а принцип Вуду — только самый мощный хунган имеет право вести остальных.

— Спасибо за искренность, друг.

Командир «кельнцев» Рихард Зум лично поднес Папе посох.