Продавцы невозможного

— Может, и умеешь, — не стал спорить Алоиз. Однако его тон не оставлял сомнений в том, что Хан считает главным себя. И только себя. Точка. — Но от тебя, дружище, за километр Поэтессой воняет.

— Не надо так шутить.

— Извини, пусть не воняет — пахнет, сути дела это не меняет. Люди вроде Зазы машинистов не уважают. Считается, что вы не способны ни на что серьезное, и даже ваши dd в этом никого не убедили.

— Только вот dd во всем мире известны, а Заза твой…

— Заза — человек с положением и репутацией, — перебил Шмейхеля Хан. — А в dd крутыми делами занимаются другие ребята, машинисты только сетевое прикрытие обеспечивают. Разве не так?

— Так.

Трудно не согласиться с чеканно высказанной правдой.

— Поэтому не пыжься, партнер. Нормально с Киприотом только те говорят, в ком он силу чует. Кто ему голову откусит и костью не поперхнется. То есть я буду говорить, понятно?

Недовольный Шмейхель отвернулся, уставившись на яркую вывеску соседствующего с «Воротами» стриптиз-клуба «Скрытые помыслы»: «Транссексуальная неделя! Для вас танцуют очаровашка Саввина и ее дрессированные тролли!»

«Интересно, а как Хан относится к транссексуалам? По-военному или ничего не имеет против?»

Дурацкая, совершенно неуместная мысль…

В салоне «Ауди» пахло искусственной кожей и оружейной смазкой. Алоиз успел рассказать, что не доверяет новомодным пушкам из суперпрочного пластика, предпочитая добрую сталь, за которой нужно ухаживать, ухаживать и еще раз ухаживать. Чертов наемник!

Хотя… голову он на самом деле кому угодно откусит.

— Я буду нем как рыба.

— Запомни это обещание, — серьезно попросил Хан. — Потому что если испортишь встречу, я твою печень съем.

И запах оружейной смазки бесстрастно подтвердил: съест.

— Заза, пожалуйста.

— Заза, всего две дозы.

— Наличные, ребята, мне нужны наличные.

— Сегодня не получилось.

— Полицаев полно… Мы хотели, но их много… Заза!

Сьюзи и лопоухий парень (его имени Киприот не помнил) промышляли на улице. По мелочи, естественно, промышляли — на серьезные дела наркоманов не подписывают. Обирали пьяных, рвали сумочки у тех, кто их еще носил, выламывали из мобилей электронные блоки. Зарабатывали мало, иногда — и вовсе ничего, а на «синдине» сидели уже третий год. Пропитались им насквозь, а значит, три дозы в неделю хочешь — не хочешь, а найди.

— Заза, мы отработаем.

— Уже отрабатывали, — припомнил Киприот.

— Разве плохо?

— Да как сказать…

В прошлый раз парочку поставили на сцену — трахаться на потеху клиентам, заводить публику. Потом отправили в номера. В целом получилось нормально, без проблем, однако и восторженных отзывов не было. Отдавались ребятки технично, но без огонька. Не отдавались, а отрабатывали.

— Пожалуйста!

Пальцы дрожат, губы дрожат, в воспаленных глазах — робкая надежда. Оба тощие, с немытыми волосами, опустившиеся… Но шмотки хорошие. Грязные, немного рваные, но видно, что когда-то стоили дорого. И говорят правильно, когда не под кайфом, видно, что образованные. Как же вас на «синдин» занесло-то, а? Из машинистов, что ли? Увлеклись да переборщили?

Такое случалось сплошь да рядом. «Синдин», он ведь не только цифровой ветер в башке разгоняет, он еще и добавки требует. Те, кто поосторожнее, особо этими капельками не увлекаются, только по работе, так сказать. А вот фанатики безбашенные срываются частенько и быстро деградируют до уличного уровня.

— Сделаем так, — принял решение Киприот. — Подружка твоя никого не возбуждает, поэтому отправится чистить сортиры. Ты, лопоухий, принимай душ и дуй в номера. Там тебе вдуют. — Заза хохотнул, но тут же посерьезнел: — Утром получите по дозе.

— Спасибо!

— Спасибо!

«Уроды!»

Киприот отвернулся — смотреть на то, как охранники отгоняют торчков от столика, он не собирался — и поправил полу пиджака.

Избавиться от подобных визитов нетрудно, закрыть для опустившихся придурков двери клуба, и все дела, однако Заза хотел слыть «добрым». Человеком деловым, но «понимающим». Стоило это недорого, зато пользу приносило — торчок, он ведь за дозу на что угодно пойдет. А за дозу и хорошее обращение — даже больше, чем на что угодно. Торчки материал расходный, но и ему применение есть: подставиться где-нибудь, в опасное место зайти, сплетню принести, которую умные люди при себе оставят или вообще забудут…

Заза глотнул воды — он не употреблял ни алкоголя, ни наркоты, даже не курил, если кому интересно, — промокнул толстые губы салфеткой и негромко осведомился:

— Пришли?

— Да, — подтвердил телохранитель.

— Веди.

«Ворота в рай» находились в албанском квартале Штутгарта и числились за Хашимом Чеку Живоглотом — человеком, держащим под контролем почти весь запад Баварского султаната. Рэкет, проституция, азартные игры, торговля наркотиками — сфера интересов Живоглота не отличалась оригинальностью. Киприот в организации занимал место «менеджера среднего звена», являлся одним из двух штутгартских оптовиков. Выше не лез, потому что не албанец, ниже не опускался, потому что не дурак, и был весьма доволен жизнью.

— Хан?

— Да.

Руки Заза не подал, поэтому Алоиз просто уселся за стол и дружелюбно улыбнулся:

— Добрый вечер, Заза.