Продажная шкура

— Он утверждает, что пытается доказать невиновность Стража Моргана, не выводя это дело за рамки Совета. В качестве жеста доброй воли по отношению к Совету, а также с целью поддержания мира и спокойствия в Чикаго я дала брату распоряжения оказать разумные, не связанные с излишним риском помощь и содействие Дрездену. — Она покосилась на меня. — В прошлом он неоднократно злоупотреблял моими добрыми намерениями. На этот раз он каким-то образом вовлек моего брата в свое расследование, в результате чего Томас попал в плен к Шкуре-Перевертышу.

— И это все?

Лара снова испепелила меня взглядом и с видимым усилием удержалась от немедленной реплики.

— Он утверждает, — ответила она, подумав, — что в затруднительном положении, в котором оказался Дональд Морган, виновна какая-то третья партия, пытающаяся также стравить Коллегию с Советом. К моему удивлению, мое собственное расследование не опровергло его утверждений. Представляется вероятным, что одного из моих менеджеров каким-то образом совратили, заставив растратить значительную сумму денег. Дрезден утверждает, что эти деньги переведены на счет, предположительно принадлежащий Стражу Моргану.

Мэй кивнула.

— Это так?

Лара пожала плечами; даже этот жест вышел у нее чертовски грациозно.

— Это возможно. Мои люди заняты поиском улик, которые помогут точнее установить, что же именно произошло.

Мэй снова кивнула и немного помолчала.

— Несмотря на то, что вы старательно обходите это стороной, — сказала она наконец, — вам прекрасно известно, зачем мы здесь.

Лара едва заметно улыбнулась.

— Сказка, которой потчует нас Дрезден, не внушает доверия по причине избыточной сложности, — продолжала Мэй. — Несмотря на то, как искусно вы избегаете прямых слов, создается впечатление, что вы хотите, чтобы мы поверили в непричастность Белой Коллегии к смерти Ла Фортье. При этом ваш рассказ также не вызывает доверия по той же самой причине.

— Мой опыт говорит, что подобные дела редко бывают простыми, — отозвалась Лара.

Мэй сделала рукой жест, который можно было бы расценить если не как согласие с этим утверждением, то по крайней мере как что-то близкое.

— И все же, возвращаясь к интересующему нас делу, действия известного нам врага представляются гораздо более вероятной причиной убийства Ла Фортье, нежели происки некоторой безымянной, безликой третьей партии.

— Разумеется. В конце концов, вы чародеи, — не без легкой, но вполне заметной иронии заметила Лара. — Вы хранители великих тайн. Если бы такая партия существовала, вы бы о ней наверняка знали.

— Возможно, это я незаслуженно оскорбляю ваших людей, обвиняя их в организации убийства Ла Фортье, — парировала Мэй все тем же совершенно спокойным тоном. — В конце концов вы вампиры, славящиеся искренностью и мягкостью натуры.

Лара с легкой улыбкой качнула головой.

— И тем не менее мы оказались здесь.

— Не вижу противоречия.

— Я желаю благополучно вернуть брата.

Мэй решительно мотнула головой.

— Белый Совет не обменивает своих.

— Возможно, я ошибаюсь, — заметила Лара, — но мне кажется, Страж Морган находится не в вашем обществе.

— Только временно, — возразила Мэй. На меня она не смотрела, но я не сомневался, сталь в ее голосе предназначалась именно мне.

— Тогда, возможно, мы могли бы объединить усилия, — предложила Лара. — Нам нельзя допустить, чтобы Перевертыш получил Стража.

— Те, кто заключает союзы с Белой Коллегией, впоследствии жалеют об этом, — ответила Мэй. — Совет не обязан помогать вам или вашему брату.

— Несмотря на услуги, оказанные вам моим королем и его Коллегией? — спросила Лара.

Мэй, не моргая, смотрела ей в лицо, но промолчала.

— Мы с ним одной крови, — тихо произнесла Лара. — Я добьюсь его возвращения.

— Я с уважением отношусь к вашей преданности, — заявила Мэй тоном, позволявшим усомниться в искренности этих слов. — Тем не менее проблема Перевертыша, настаивающего на обмене, вряд ли имеет отношение к нашему настоящему положению.

— Вообще-то, — подал голос я, — типа имеет, уважаемая Мэй. Я просил передать Страши… Перевертышу, где я буду ждать его сегодня вечером. В зависимости от способа, каким он собирается сюда попасть, мы можем ожидать его с минуты на минуту.

Эбинизер заморгал и повернулся ко мне; на лице его явственно читался вопрос, не сбрендил ли я.

— Уайл И. Койот, — с серьезным видом сказал я ему. — Сууууупергений.

Он подумал немного, и я увидел по его лицу: до него дошло, что я задумал. Я это точно знаю, поскольку такое лицо у него бывает только тогда, когда он знает наверняка, что дело принимает впечатляюще поганый оборот, и он хочет быть к этому готов. Он отпустил посох, придерживая его под мышкой, и порылся в кармане, шаря взглядом по нависающему над нами лесу.

Не знаю, о чем думала Мэй и поняла ли она вообще суть происходящего. У меня сложилось впечатление, что не поняла. Поскольку все ее умозаключения исходили из неверных предположений, она и выводы вряд ли сделала верные.

— Все это означает, — сказала она мне, — что разумнее всего завершить наши дела здесь и покинуть это место.