Продажная шкура

— Пару лет назад он занимал неплохой пост в полиции в Джолиет, — сказала Мёрфи. — Узнал, что кто-то избивает тамошних девушек по вызову. Начал разбираться. Ему советовали не лезть в это дело, но он распутал-таки его и вышел на члена городского совета Чикаго, который любил мутузить своих женщин вместо предварительных ласк. Как там его звали?

— Дорнан, — подал голос Роулинз.

— Точно, Рикардо Дорнан, — кивнула Мёрфи.

— Ну, — сказал я. — Это говорит о некоторой храбрости.

— Еще бы, — согласился Роулинз. — И некоторой глупости.

— Верное замечание, — сказала Мёрфи. — В общем, он разозлил кое-кого наверху и опомниться не успел, как ему предложили написать заявление о переводе в чикагскую полицию.

— Угадайте, в какой отдел, — добавил Роулинз.

— Ну, он и уволился, — продолжала Мёрфи.

— Угу, — кивнул Роулинз. — Так мы с ним и не познакомились.

— Теперь он занялся частным сыском, — завершила рассказ Мёрфи. — Наверное, жить не может без неприятностей.

Роулинз ухмыльнулся.

— Он ездит на «мерседесе», — возразил я. — И живет в собственном доме.

Роулинз положил ручку на стол, и оба посмотрели на меня.

Я пожал плечами:

— Я просто хочу сказать, он не бедствует.

— Р-рр. — Роулинз, взял карандаш и вернулся к головоломке. — Нет в мире справедливости.

Мёрфи снова фыркнула — надо сказать, это получалось у нее здорово, почти по-мужски.

Минуты через две телефон зазвонил, и Мёрфи сняла трубку. Послушав немного, она протянула трубку мне.

— Ваш парень — стреляный воробей, — сообщил Винс.

— Знаю, — сказал я. — Что он делает?

— Взял такси и поехал в мотель на северном выезде из города, — ответил Винс. — По пути останавливался у магазина бытовых товаров. Зашел к себе в номер, побрился наголо, вышел в плавках, поплавал в чертовой реке. Вернулся в номер, принял душ…

— Откуда вы все это знаете?

— Проник к нему в номер, пока он все это проделывал, — буркнул Винс. — Вы можете подождать с вопросами до конца доклада?

— Не могу понять, как вы не поладили с копами, — заметил я.

Винс не обратил на эту реплику никакого внимания.

— Принял душ и вызвал другое такси.

— Надеюсь, вы последовали и за ним, — сказал я.

— Надеюсь, ваш чек обеспечен.

— Я свои обязательства выполняю.

— Ага. Так вот, как раз сейчас я еду за этим такси, — продолжал Винс. — Но это не обязательно. Он направляется в гостиницу «Сакс».

— Вы что, Дэвид Копперфилд?

— Слушал переговоры таксиста, — объяснил он. — УКВ, восемнадцать минут.

— Восемнадцать? Минут? — тупо переспросил я.

— Как правило, ловится между семнадцатью и девятнадцатью. Не могу обещать, что смогу удержаться у него на хвосте в гостинице, тем более он следит за обстановкой. Слишком много выходов.

— Дальше уже мои проблемы. Не подходите к нему слишком близко, дружище. Как только почувствуете, что он смотрит в вашу сторону, смывайтесь к чертовой матери. Этот тип опасен.

— Угу, — хмыкнул Винс. — Черт, да мне повезло, что я еще не наделал в штаны.

— Я не шучу.

— Я знаю. Все верно. Семнадцать минут.

— Я буду там.

— С чеком для меня. И минимальный платеж за два дня. Вы ведь не забыли, нет?

— Нет-нет, — заверил я его. — Я там буду.

— Ну, и что мы имеем? — поинтересовалась Мёрфи, когда я положил трубку.

— Вязальщик полагает, что от меня отделался, — ответил я. — Едет на встречу в гостиницу «Сакс».

Она встала из-за стола и взяла ключи от машины.

— Откуда ты знаешь, что у него там встреча?

— Потому что он на поводке. Если бы он оставался здесь один, он бы давно уже уехал. — Я кивнул. — Он бежит к тому, кто его нанял.

— А кто это? — спросила Мёрфи.

— Вот мы сейчас и узнаем.

Глава тридцать вторая

Гостиница «Сакс» может служить неплохим примером подобных заведений в самом центре Чикаго. Она расположена в Дирборне, прямо напротив Дома Блюза, и если вам, стоя прямо перед входом, вдруг захочется поднять взгляд вверх, вид будет такой, словно кто-то превратил небо в линзу от широкоугольного объектива. Дома растут вверх, к самому небу под совершенно невозможными с точки зрения геометрии углами.

Многие, подобные этому, районы Чикаго могут похвастать улицами шире, чем в большинстве мегаполисов, поэтому и ощущения клаустрофобии там меньше. Однако улица напротив «Сакса» всего трехполосная. Когда мы с Мёрфи подошли к гостинице, задрав голову, я ощутил себя муравьем, идущим по дну трещины в асфальте.

— Тебе это действует на нервы, да? — поинтересовалась Мёрфи.

Мы проходили мимо фонаря, и тени наши почти сравнялись по длине.

— Чего?

— Эти здоровенные громадины над головой.

— Да нет, я бы не сказал, чтобы они меня раздражали. Так… просто обращают на себя внимание.

Она с серьезным видом смотрела себе под ноги.

— Добро пожаловать в мой мир.

Я покосился на нее и негромко фыркнул.

Мы вступили в гостиничный вестибюль, отличавшийся обилием стекла и белого цвета с отдельными вкраплениями красного. С учетом позднего часа я не удивился тому, что в просторном помещении виднелся лишь один сотрудник гостиницы — девушка за стеклом стойки администратора. В кресле недалеко от стойки сидел, читая журнал, единственный посетитель; только со второго взгляда я узнал в нем Винса.