Продажная тварь

Вообще-то слушания в Верховном суде не в сфере компетенции Хэмпа. Он – адвокат по уголовным делам старой школы. Если звонишь ему в контору, то долго висишь на телефоне и ждешь ответа. И не потому, что у него нет секретарши или он говорит по другой линии с очередным бедолагой, прочитавшим его объявление на автобусной остановке или наткнувшимся на номер «1–80 °CВОБОДА» (за небольшие деньги нацарапанный такими же бедолагами – на металлических зеркалах в обезьянниках или на перегородках из оргстекла в полицейских машинах). Хэмп просто смакует собственное десятиминутное послание на автоответчике, в котором перечислены все его юридические победы и достижения.

«Вы позвонили в компанию Фиска. Любая адвокатская контора определит, по какой статье вам будет предъявлено обвинение, но вытащим вас только мы. Убийство – невиновен. Управление транспортным средством в состоянии алкогольного или наркотического опьянения – невиновен. Нападение на полицейского – невиновен. Сексуальные домогательства – невиновен. Избиение ребенка – невиновен. Нанесение побоев пожилым – невиновен. Кража – дело закрыто. Мошенничество – дело закрыто. Семейное насилие – закрыто более тысячи дел. Развратные действия с несовершеннолетними – дело закрыто. Вовлечение несовершеннолетнего в распространение наркотиков – дело закрыто. Похищение – дело закрыто…»

Хэмп знает, что выслушать практически весь уголовный кодекс округа Лос-Анджелес хватит терпения только у самых отчаявшихся – сначала на английском, потом на испанском, а потом еще и на тагальском. Интересы именно таких людей он любит представлять в суде. Он называет нас отверженными Земли. Людей слишком бедных, чтобы позволить себе кабельное телевидение, и слишком глупых, чтобы понять: они мало что при этом теряют. «Если б у Жана Вальжана был такой адвокат, как я, – любит повторять Хэмп, – роман “Отверженные” состоял бы всего из шести страниц. Украл буханку хлеба – дело закрыто».

На записи автоответчика нет преступлений, которые вменяются мне. Прежде чем дать мне слово, судья окружного суда зачитал длинный список. По совокупности я обвинялся во всем на свете – начиная с осквернения образа родины и заканчивая заговором с целью испортить им всю обедню, когда все так хорошо. Я ошарашенно стоял, пытаясь найти промежуток между «виновен» и «невиновен». У них что, нет других вариантов? «Почему я не могу быть ни тем, ни другим? Или обоими сразу?» – думал я. Набрав в грудь воздуха, я наконец обратился к суду:

– Ваша честь, я ведь живой человек.

Судья понимающе хмыкнул и сделал мне замечание за неуважение к суду. Но тут вмешался Хэмп и полушутя попросил, с учетом серьезности предъявленных обвинений, перенести слушания в Нюрнберг или Салем, штат Массачусетс. Хэмп не проговаривал этого со мной, но, думаю, последствия дела, которое он сперва счел обычным случаем абсурда в черном городе, так его поразили, что прямо на следующий день он подал апелляцию в Верховный суд.