Продажная тварь

— Ну, если ты сможешь это сделать, то давай. Я ж говорю: кругом сплошные мексиканцы.

Не скажу за детей, но когда я возвращался домой с Дня карьеры, посадив кастрированного теленка рядом с собой на переднее сиденье, а он высунул голову из окошка и ловил языком капли дождя, то был, как никогда, вдохновлен новой целью. Как там сказала Карисма? «Призрак сегрегации бродит по автобусу и сплачивает горожан». Я дал себе полгода на то, чтобы испытать себя в роли Уполномоченного по вопросам внедрения сегрегации в городе Диккенсе. А если ничего не получится, то что с черного возьмешь?

Глава двенадцатая

В то лето, после Дня карьеры, дождь не прекращался ни на день. Белые парни на побережье прозвали сезон «лето без атлета». Сводки погоды были как под копирку: дождь и сплошная облачность. Каждое утро, в полдесятого, над побережьем зависал фронт пониженного атмосферного давления и начинался дождь, который прекращался только к вечеру. Многие не занимаются серфингом под дождем, еще меньше желающих лезть в волны после дождя со штормом и подхватить гепатит из-за сточных вод, стекающих во взбаламученный океан. Лично я люблю ловить волну под дождем — вокруг меньше придурков и виндсерферов. От Малибу до Ринкона нужно держаться подальше от пересохших русел рек, которые в такие дни заполняются всякой гадостью, и все будет в порядке. В то лето меня мало беспокоили фекальные массы и инфекции. Я по уши погрузился в проблему сегрегации и мандаринов сацума. Как вырастить чувствительное к поливу цитрусовое дерево в сезон дождей? И как сегрегировать уже сегрегированную школу?

Хомини, расовый реакционер, был мне не помощник. Ему нравилась идея раздельного обучения. Он считал, что сегрегация вновь привлечет белых в Диккенс, и тот превратится в процветающий пригород его детства. Вернутся машины со стабилизаторами, соломенные шляпы и танцплощадки, англиканская церковь и посиделки с мороженым. По его словам, это станет противоположностью отступления белых. «Ку-клукс-клан-ураган», — говорил Хомини. Когда же я спрашивал, каким образом все произойдет, Хомини пожимал плечами и, словно безмозглый сенатор от консерваторов, морочил мне голову рассказами про старые добрые времена, не имеющими отношения к делу. «В одной нашей серии, называется „Папа Квислинг“, Стайми не подготовился к контрольной по истории и нарочно поджег свою парту. Ну и, конечно, в результате сгорела вся школа, и контрольную мы писали на крыше пожарной машины, потому что с мисс Крэбтри такие шуточки не пройдут». Вместе с сегрегационизмом приходит чувство вины. Ночами я пытался убедить своего медвежонка, чья шерсть с годами свалялась и выцвела, и он уже был не рыжий, а коричневый, в правильности возвращения сегрегации. Париж славен Эйфелевой башней, Сент-Луис — Вратами на Запад[142], Нью-Йорк — огромным разрывом между богатыми и бедными, а Диккенс пусть будет славен сегрегированными школами. По крайней мере, появится завлекательный буклет Торговой палаты: Добро пожаловать в славный город Диккенс, урбанистический рай на берегу реки Лос-Анджелес, дом для бродячих молодежных группировок, старой кинозвезды и сегрегированных школ! Многие утверждают, что самые лучшие идеи рождаются в воде. В душе. Или в плавательном бассейне. Там накрывает волна прозрения. Что-то про отрицательные ионы, белый шум и одиночество. Но если вы думаете, что серфинг под дождем — мозговой шторм одиночки, то я так не думаю. Лучшие идеи меня осеняют не во время серфинга, а по дороге домой. Я сидел в пробке после удачной июльской тренировки, насквозь провонявший сточными водами и водорослями, и наблюдал, как на улицу высыпали детки богатых родителей, ученики самой престижной «кузницы кадров» на побережье — летней школы при академии Intersection. Подростки переходили улицу, где возле тротуара их ждали лимузины и прочие шикарные тачки. Завидев меня, ребята махали мне, дескать, расслабься, и показывали бандитские жесты, сували лохматые головы в окно моей машины и говорили: «Братан, травка есть? Лови волну, афроамериканский серфер!»

Они остаются сухими даже в самый сильный ливень: прислуга бегает за своими неугомонными подопечными, держа над их головами зонтики, да и многие слишком белые, чтобы промокнуть. Представьте себе вымокших до нитки Уинстона Черчилля, Колина Пауэлла, Кондолизу Райс или Одинокого рейнджера, и поймете, о чем я.