Продажные твари

— Ну конечно, еще бы, — проворковала Леночка, потягивая шампанское и профессионально стреляя глазками в зал в безотчетном поиске объекта, достойного ее внимания. — Это все кошмар какой-то, мистика полная. Как-то еще можно себе представить, что у Анатолия были враги, недоброжелатели, конкуренты. Или за что-то хотели ему отомстить. Но Аллочка!.. Она-то кому помешала? Такая приятная, спокойная женщина… Разве что грабители, но я в газете читала, в криминальной хронике, что ничего не взяли. А что у нее особенно брать-то? Была я у нее однажды вместе со всеми на дне рождения — обычная обстановка. Да мы с ней болтали не раз — так, по-женски трепались. Не было у нее ни богатого любовника, ни родителей состоятельных — они у нее погибли давно, когда она еще в школу ходила. Заработки так себе… Ума не приложу…

Залесская обратила внимание, что Леночкин бокал опустел, а огромные глаза стали еще красивее под легкой хмельной поволокой. Марьяна заказала второй бокал шампанского, настойчиво заявив, что это за ее счет. После второго бокала она сочла, что Леночка в полной кондиции и готова распахнуть хоть душу, хоть тело — что попросят.

— Давай на «ты»?

— Давай!

— Ты же знаешь, у Миклачева с Аллой был роман. И про Севрука знаешь, правда ведь?

— Допустим. — Леночка слегка насторожилась, но Марьяна не обнаружила в ее интонации серьезной готовности «играть в молчанку». — Ты ведь не замужем, девушка взрослая и свободная. Чего тебе скрывать?

— Ну, как сказать! Каждому есть что скрывать.

— Ладно, тогда расскажи мне честно, как следователю, что ты скрываешь?

Они расхохотались. Марьяна взяла себе еще «мохито», а Леночке шампанского. — Было у тебя с Миклачевым?

— Догадалась?

— Нетрудно…

— Это почему?

— Он привлекателен был, ты чертовски привлекательна. К тому же начальник, что всегда романтично и, уж прости, небесполезно. Не обижаешься?

— Да нет, чего там. Было, конечно. Раза три…

Марьяна искренне и сильно удивилась.

— Ты хочешь сказать, что не состоялось нормальной любовной связи, романа?

— Не-а, — бросила Леночка небрежно, с равнодушным видом. — Пару стандартов на рабочем месте и один раз у него дома.

— Удивляешь. Ты такая… Короче, будь я на его месте…

— А ты не лесбиянка случайно? — поинтересовалась уже захмелевшая Леночка, не отрываясь от бокала.

— А ты что, в поиске? — в тон ей спросила Марьяна, и они снова расхохотались, как старые подружки.

Отсмеявшись, Марьяна «вернулась на работу»:

— Как я поняла из разговоров с Аллой — царство ей небесное! — и еще с одной дамой, Анатолий был большим любителем и знатоком женщин. И ценителем. И настоящим гением в постели. Что, не так?

— Понимаешь, Марьяша, те два раза в офисе, прямо на столе, не в счет. Ну трахнул и трахнул. Нормально, даже очень хорошо, не спорю. А вот дома у него… Да, это просто супер был, «Камасутра» какая-то. Что он только со мной не вытворял! Завелась как «феррари», по полной. Раз десять кончила, не меньше. Конечно, запала на него, скрывать не стану. Два дня после этого только и думала о нем, ходила — трусики были мокрые. А на третий день, никогда не забуду, пришел в офис, поработал, дождался, когда Голышева уйдет, завел в кабинет к себе и говорит, мол, ты супер, очень мне нравишься, но на этом мы давай закончим, служебные отношения… не хочу ломать тебе жизнь… все равно ничего серьезного не выйдет… ну, и прочая такая мужская херня-мутотень. Я в шоке, в слезы, он успокоил — как-то у него хорошо получалось успокаивать, как-то нежно и убедительно. В общем, с недельку я пострадала, потом само отпустило, ну, и другой романчик закрутился…

— Это все до Голышевой было? — уточнила Марьяна.

— Намного раньше, да почти сразу, как пришла, в ноябре 2008 года. С тех пор ничего и не было, он ко мне классно относился, премии подкидывал втихаря, цветочки иногда приносил, флиртовал шутя. Он веселый был, хороший мужик. Добрый. В долг всегда давал, но я по мелочи иногда просила, по-крупному никогда.

— Слушай, Ленка, — назвав ее так, Марьяна лексически сломала последние преграды, отделяющие двух женщин от статуса близких подружек, — скажи ты мне, дуре, ну как он мог отказаться от такой роскошной молодой бабы и запасть на Голышеву, тетку тридцати семи лет, далеко не такую сексуальную, как ты, потом на клиентку свою Салахову — нет, они, конечно, внешне-то ничего, но не тебе чета. Я не понимаю!

— Да кто их, мужиков, разберет! — уже заплетающимся языком произнесла Леночка. — У них свои заморочки, свои тараканы. Им всегда чего-то особенного надо — со временем. Иначе им скучно становится и снова в лес, как волчары, — по тропам рыскать.

— В лес — это куда?

— Да хоть куда! То на светскую тусовку, то по блядям в бордели. Да пошли они!.. Хотя Толю мне жалко, очень жалко. И Аллочку тоже. Давай лучше еще по одной.

— Давай! А что, Миклачев мог и по борделям?

— Почему же нет-то? Видели его и с такими!.. Я сама видела…

— Вспомни — где, Ленка, умоляю! Мне это важно.