Проделки Джинна (авторский сборник)

— А–а! — вспомнил Лупцов и ткнул указательным пальцем в чернявого. — Так это ты был вчера. Ясно. Значит это ты морочишь мен голову?

— Брось ты, — спокойно ответил чернявый. — Давай лучше пока поболтаем до завтрака. Передохнем, так сказать. Кстати, ты не знаешь, кто эти люди в белом?

— Какие люди? — спросил Лупцов. — Привидения?

— Это привидения? — удивился Люцифер. — Они всегда так неожиданно появляются. А у меня провалы в памяти — возраст, сам понимаешь. Все время забываю у них спросить, зачем они приходят. После них я всегда плохо чувствую себя — телдо ломит и голова болит.

Лупцов совершенно не понимал, что происходит и откуда взялся этот тип. События принимали слишком необычный оборот. Он еще некоторое время машинально отвечал на вопросы чернявого, а затем, когда изумление его переросло в какой–то безотчетный ужас, когда он оценил, как выглядит вся эта картина со стороны, он машинально нажал на рычадок, разломил ружье надвое, проверил, есть ли в нем патроны, и взвел курки.

— Что ты все со своей пушкой возишься? — раздраженно спросил Люцифер. — Если уж тебе так хочется в кого–нибудь пальнут, пойди и пальни в этих белых. Что они шляются по нашему дому? — И снова глаза у чернявого сделались огромными, как блюдца. Глядя в них, Лупцов, будто загипнотизированный, сделал несколько шагов назад, вошел в дом и тут же увидел две молочно–белые фигуры. Они стояли посреди комнаты, и зеленоватый солнечный луч проходил сквозь них, не задерживаясь, словно через клубы табачного дыма.

Лупцов перешагнул через порог, быстро вскинул ружье и нажал на оба курка. Щелкнули бойки, но выстрелов не последовало, зато в раскрытое кем–то окно влетела большая черная птица и кинулась на Лупцова. Она била его огромными сильными крыльями по голове и пронзительно кричала каким–то бабьим истерическим голосом. А Лупцов бросил ненужное ружье, закрыл голову руками и вдруг ощутил страшный удар клювом в правое предплечье Теряя от боли сознание, Лупцов слышал какие–то вопли, далекие голоса и топот ног, затем шум начал стихать, и он почувствовал, как его куда–то несут, укладывают, и кто–то шепчет над ним, как заклинание: «Ви–та–мина–зин».

Лупцов с трудом разлепил глаза и увидел прямо перед собой круглое красное лицо, покрытое вьющейся редкой порослью. Лицо разевало рот, и оттуда, словно резиновые шарики, выкатывались непонятные буквосочетания: «Зи–на–зин–динь–динь».

— Торквемады на вас нет, — прошептал Лупцов и провалился в бездну.

9.

Очнулся Лупцов ближе к вечеру совершенно разбитым. Он лежал на кровати лицом вверх и смотрел в грязно–белый потолок. В комнате было светло, и свет, проникающий через окно, был совершенно естественным, каким он и был до катастрофы.

Лупцов с большим трудом заставил себя перевернуться набок и увидел напротив чернявого гражданина с усами. Тот лежал на такой же кровати с тумбочкой у изголовья, на которой стояла эмалированная кружка.

Лупцов посмотрел на окно. За мутным стеклом сквозь толстую частую решетку видно было голубое небо в редких перистых облаках.

— Что это? — вслух спросил Лупцов и не узнал собственного голоса. Чернявый открыл глаза и страдальчески посмотрел на своего соседа. — Что это? Сумасшедший дом? — испуганно спросил Лупцов.

— Весь мир — сумасшедший дом, — уклончиво ответил чернявый.

— А я–то где? Это что за комната? — Лупцов откинул одеяло и попытался встать.

— Ты лежишь напротив меня на кровати. Эта комната — твой дом, — монотонно ответил чернявый.

— Люцифер, — сказал Лупцов, а чернявый вдруг занервничал и сипло выкрикнул:

— Нет! Никакой я не Люцифер! Что ты привязался ко мне? Мне из–за тебя тоже досталось.

— А как я попал сюда? — не обращая внимания на крик, спросил Лупцов. — Когда меня привезли?

— Не знаю, — уже спокойнее ответил чернявый. — Ты уже был здесь, когда я приехал. Что, в себя пришел? Никонец–то. Чернявый захихикал, и обнаружилось, что во рту у него не осталось зубов, а те что были, напоминали, скорее, обгоревшие осколки. Ты здесь все какую–то собаку ловил, потом самогонку искал… Я, дурак, тебе поверил. Из–за самогонки мы и погорели… Или из–за собаки. А собака–то какая была?

— Это ты собака, — ответил Лупцов и поднялся с кровати, а чернявый вдруг заорал:

— Не подходи! Сам собака! «Колеса» мои жрал, а я тебя отмазал от санитаров. Хоть бы спасибо сказал, ненормальный! Чернявый подтянул колени к подбородку, укрылся по самые глаза одеялом и что–то еле слышно забормотал. В этот момент дверь открылась, и в палату вошел дюжий краснощекий санитар с рыжей бородой. Он увидел Лупцова и с наигранным весельем раскрыл руки.

— Боже мой, кого я вижу! — воскликнул он. — Глупцов собственной персоной. Что, сатана покою не дает?

— Не Глупцов, а Лупцов, — мрачно ответил Лупцов, чем вызвал новый взрыв веселья у санитара.

— Да, может, Умнов тогда? Ну ладно, ладно. Пойдем, коли встал. Тебя врач ждет, не дождется.

— Какой врач? — тихо спросил Лупцов.