Проделки небожительницы

– Хранилище – там! – махнул рукой Шоша, и они пошли к самой дальней двери.

Дверь была заперта, но умелец Славка сделал что-то с замком, и она отворилась.

Большой зал, стены тонут в глубоких тенях. В противоположном конце от входа был установлен импровизированный алтарь, рядом стояла жаровня. В углублении в стене женщины увидели золотую статуэтку львиноголовой богини Ламашту. С двух сторон ее освещали масляные светильники.

Надежда подошла ближе и пригляделась к статуэтке. Львиная голова лежала на женских плечах совершенно органично и естественно, морда львицы не была особенно страшной или уродливой, она выражала только совершенно обычную для хищника голодную злость, но тело, безупречное тело женщины, источало такое вселенское зло, порок и похоть, что у Надежды просто волосы встали дыбом.

– Что – потрясает? – спросила подошедшая к ней тетя Вася.

– Не может быть! – прошептала Надежда. – Или у меня крыша едет, или… какой же великий мастер ее создал!

– Сказано же тебе – по ассирийским представлениям, божество живет в собственном изображении, в статуе, – усмехнулась тетя Вася.

– Не морочьте мне голову, ведь этого не может быть! – возмутилась Надежда.

– На твоем месте я бы поостереглась это утверждать, находясь в святилище богини, – заявила тетя Вася, – а впрочем, я к ней претензий не имею, меня интересуют таблички, – она окликнула Шошу и отошла в сторону.

Надежда еще раз поглядела на богиню. В неровном мерцающем свете светильников ей показалось, что львиная голова чуть шевельнулась и подмигнула ей. Надежде вдруг захотелось перекреститься.

«Вообще-то, я тоже к богине претензий не имею, – в панике подумала она, – я тут человек случайный…»

Слава Таракан внезапно нырнул под малиновое покрывало, свисавшее тяжелыми складками за алтарем, и Надежда устремилась за ним. Там они обнаружили дверцу, естественно, запертую. Но для Славы, как уже говорилось, замки не были проблемой.

– Слушай, да у тебя талант! – искренне восхитилась Надежда, она вообще любила смотреть, как кто-то отлично делает свое дело.

За дверцей находилась маленькая комнатка, за ней – еще одна, тоже запертая на огромный амбарный замок.

– Что тут у вас? – заглянул Шоша за занавеску.

Надежда неторопливо оглядела первую комнатку.

– Могу вас поздравить – мы попали в святая святых: это рабочий кабинет вашего Великого Жреца! – заявила она.

В комнате еле помещались простой стол и стул. Стол когда-то был письменным, у него еще сохранились ящики. Надежда выдвинула первый ящик и увидела коробку из-под печенья «Мечта». В коробке лежало вовсе не печенье, а пакетики с сушеными травами. Открыв наугад один пакетик, Надежда принюхалась. Пахло чем-то сладким и одуряющим.

– Э, ребята, да он вас тут наркотиками окуривал! – протянула она.

– Дайте сюда! – протянул руку Шоша.

– Спокойно, милый, – Надежда отвела его руку, – доверься мне. Мы ему такой спектакль устроим – любо-дорого посмотреть! Не все же Жрецу перед вами лицедействовать!

Шоша нехотя согласился. Надежда вынула принесенные с собой вещи и заменила ими пакетики с травами. В другом ящике она нашла флягу с темной жидкостью, на вид напоминавшей все тот же бальзам Биттнера.

Но эта жидкость пахла противно и даже как-то… опасно. Надежда попросила Славу вылить ее где-нибудь подальше от святилища. Во фляжку она налила принесенного с собой коньяку, порадовавшись своей прозорливости – хороша бы она была, взяв с собой только совершенно прозрачную водку, добавила еще бальзама Биттнера – не пропадать же добру, а для верности еще и растворила в получившейся бурде шесть таблеток «Белатоминала». Матери его выписали когда-то, в незапамятные времена, непонятно от какой болезни, и Надежда знала только, что, приняв на ночь это лекарство, мать очень скоро засыпала.

Неизвестно, давал ли Жрец эту жидкость кому-то или сам «принимал» – для настроения и куража, но, надо думать, не помрет он от такого коктейля, а так, только слегка обалдеет.

На столе стоял магнитофон, и, с опаской включив его, Надежда услышала рев голодного льва.

– В зоопарке записывал он, видно, вашу богиню, – усмехнулась она, – а что, зоопарк тут близко…

Шоша только скрипнул зубами.

– А мы вот что сделаем, – Надежда оглянулась на мощные динамики, – мы вместо львицы попросим тетю Васю выступить! Кстати, а где тетка?

Все оглянулись по сторонам, но в комнатке тети Васи не было. Выскочили в помещение святилища – старуха куда-то исчезла, словно испарилась. Надежда с подозрением поглядела на золотую богиню. Та ответила ей злобным взглядом, и Надежда невольно поежилась.

Старуху отыскали в другой комнате, куда вел вход из коридора. В комнате этой была кучами сложена всякая дрянь – старые швабры, какие-то железяки, и среди этого безобразия на полу сидела тетя Вася и самозабвенно перебирала глиняные таблички в открытом ящике.

– Я их нашла! – Она подняла к Надежде совершенно обалдевшее от счастья лицо. – Вот они, все тут – пять клинописных табличек и девять оттисков с ассирийских печатей! Все в целости и сохранности. – И она любовно погладила таблички.