Продюсер козьей морды

Ну и что же получилось в конце концов? У маменьки возник стойкий рефлекс: если затеять бучу, тебе принесут коробку конфет. Кто виноват в том, что Николетта такова, какова она есть? Генетика? Дурное воспитание? Или позиция мужа, предпочитавшего заткнуть рот истеричке шубой, колье или поездкой в Карловы Вары?

Я взял полотенце, завернулся в него и уставился в облупившееся по краям зеркало. Кто сделал маменьку таковой, какова она есть? Не знаю, но только не я. Хотя ваш покорный слуга тоже внес в это свою лепту: после кончины отца я служил Николетте и кошельком, и мальчиком для битья, и джинном из лампы. Я, как и отец, при первых звуках скандала втягивал голову в плечи, прижимал уши, опускал хвост и полз в магазин за презентом. Шубы, машины, бриллианты я покупать не мог, но приносил конфеты, духи, косметику, чем вызывал на свою голову град упреков в скаредности. Я считал, что такое поведение матери естественно, и никогда не пытался бороться. Ну разве можно идти на танк с голыми руками? Ванечка, памятуя совет отца, отсиживался в кустах, считал трусость и неумение постоять за себя проявлением интеллигентности. А теперь что-то во мне сломалось, я более не хочу приседать и закрывать голову руками.

Внезапно на ум пришло воспоминание из детства. Отец съездил в ГДР и привез мне чудо-машинку, седан, управляемый на расстоянии. Я пару месяцев забавлялся с игрушкой, а потом уронил ее. Машинка не перестала ездить, нет, она по-прежнему бойко носилась по квартире, вот только уже не подчинялась командам с пульта. Если я пытался направить модель вправо, она, будто назло мне, ехала налево.

Похоже, нечто подобное случилось на днях и со мной. Я, может, и хочу вернуться к Элеоноре в свою уютную комнату, к книгам, хорошему коньяку, налаженному быту, приятной работе и достойному окладу, но не могу! Механизм сломался, он более не подчиняется приказам других людей. Странно, что этот казус случился со мной только сейчас, а не много лет назад.

Мне придется остаться у Морелли и начать жизнь с нуля. Личина Владимира Задуйхвоста, наверное, лучшая в такой ситуации. Иван Павлович Подушкин должен исчезнуть, господь с ним, никчемный был человек.

Я попытался уложить мокрые волосы. Хорошо, буду заниматься делами Морелли, посмотрим, удастся ли мне вытащить их из болота на вершину шоу-бизнеса. Теоретически я понимаю, как следует действовать, практически же никогда не пробовал заниматься ничем подобным. Но роль продюсера кажется мне интереснее, чем выполнение поручений Норы под аккомпанемент ее ехидных замечаний вроде: «Не жвачься, Ваня!»

Я еще раз посмотрел в посеребренное стекло и тихо сказал:

– Здравствуй, Володя! Жизнь дала тебе шанс, используй его. Все плохое, что с нами случается, в конечном итоге идет нам же на пользу. Для каждого звучит труба судьбы, но только не всякий слышит ее звук! Ничего не бойся, верь в себя, и непременно добьешься успеха.

– Эй, Ваня! – заорал Мара, всовываясь в ванную. – Ты прямо как Жозефина, целый час марафетишься! Яичницу будешь?

– Да, – кивнул я, – знаешь, зови меня лучше Володей, а то может возникнуть непонимание у посторонних. По паспорту я Владимир!

– Ерунда, – отмахнулся акробат, – если кто удивится, ответишь – это псевдоним.

– Ему ни Ваня, ни Володя не подходят, – вдруг влез в разговор Энди, – не его это имена.

Мне стало интересно.

– А какое же, по-твоему, мне подходит?

– Алан, – заявил он.

– Не, – фыркнул Мара, – Конрад.

– Вы чего, – заржал Антонио, – лучше Герман.

– Супер! – подскочил Энди. – Оно самое!

– Не скажу, что я в восторге, – возразил я.

– Ой, яичница, – спохватился Мара и убежал.

Энди и Антонио потопали за ним. Я кинул взгляд в зеркало. Герман! Ну и ну! Лично мне по вкусу более простые имена вроде Петра или Павла. Я поправил волосы, они неожиданно покорно уложились в желаемую прическу. Мне стало весело.

Говорят, сменив имя, человек меняет свою судьбу. Проверим этот постулат опытным путем. Посмотрим, на что способен Владимир-Герман. Но прежде надо расквитаться по долгам Ивана Павловича Подушкина, я не имею права отправлять его в небытие непорядочным мужиком, обманувшим несовершеннолетнюю девушку. Нет, сначала я размотаю клубок до конца, составлю для Элеоноры отчет, оправдаю себя. Я знаю теперь, что в приюте, который содержит мой полный тезка, творятся странные дела. Маловероятно, что человек, регулярно переводящий деньги на счет заведения, не знает об истинном положении вещей в Центре «Мария». Следовательно, его владелец ведет некую игру. В конце концов, мне было бы глубоко безразлично, чем он занимается, но это самозванец! Он выдает себя за меня. Почему? Кто он? Отчего выбрал для себя роль сына Павла Ивановича? Прежде чем окончательно порвать с прошлым, мне предстоит ответить на все вопросы.