Продюсер козьей морды

Виктория испугалась: потерять работу ей никак нельзя, а в Милу словно бес вселился. И тогда нянюшка дала воспитаннице кефир со снотворным. Девочка выпила его и через десять минут крепко заснула.

Не успела Вика вздохнуть с облегчением, как ей позвонил сын, он плакал взахлеб. Он пошел в туалет, запер, как велела мама, комнату, а теперь не может найти ключ. Виктории стало очень горько. Ну что это за жизнь такая? Она должна пасти чужую противную девочку, а родная кровиночка ночует в одиночестве, да еще мальчику сегодня придется куковать перед закрытой дверью.

– Не плачь, солнышко, – воскликнула Вика, – сейчас примчусь и отопру замок своим ключом.

Нянька рассудила так: хозяин крепко спит, Мила, одурманенная лекарством, не проснется до утра, Вика быстро смотается туда-сюда, никто не заметит ее отсутствия.

Но когда воспитательница вернулась, к особняку подъехала милиция, ее вызвали соседи, которые увидели, как из окна дома Сухова выскакивает человек в черном. В суматохе при осмотре места происшествия Викторию не успели допросить, и она придумала, что сказать ментам. На вопрос: «А где были вы в момент убийства?» – няня собиралась ответить: «Убедилась, что девочка спит, и пошла в супермаркет, купить ей йогурт к завтраку».

Но, узнав, что тело Милы будут вскрывать и непременно найдут следы снотворного, Виктория перепугалась, и Логинов легко выжал из нее правду.

Глава 27

– Ужасно! – сказал я, когда Петр Федорович перевел дух. – Вы не знаете, что потом случилось с няней?

– Понятия не имею, – вздохнул хирург, – наверное, Алина Брин нашла способ наказать воспитательницу. Может, если бы малышка не спала столь крепко, она сумела бы спрятаться от убийцы. Хотя девочку уже не вернуть. Певица железная женщина, она удочерила чужого ребенка.

– Вы дружите с Алиной?

– Нет, конечно.

– Откуда тогда знаете о приемной малышке?

– Неля, наш консультант, помогала певице, – протянул Петр Федорович, – в ее ведении спецпалаты, в одной, насколько я помню, помещалась девочка из детдома. Неля заметила удивительное сходство между ней и умершей в соседней палате Милой. Да пусть она вам сама расскажет!

Хирург ткнул пальцем в звонок.

– Слушаю? – заглянула в кабинет Лика.

– Позови Нелю, – велел врач.

– А ее сегодня нет, – со злорадством напомнила медсестра, – Самойленко у нас консультант, живет по своему графику! Сами знаете, она бывает тут два раза в неделю, и то не полный день!

– М-да, – крякнул Мясоедов.

Голова Лики исчезла.

– Трудно с женщинами, – заявил врач, – не любят друг друга без всяких на то причин. Наверное, причины имеются, но я их не знаю!

– Людям свойственна зависть, – улыбнулся я, – практически никто не лишен этого порока, но у женщин это чувство может вспыхнуть из-за ерунды. Одна увидит у другой новую сумочку, и начнется война. Похоже, Лика недолюбливает Нелю из-за свободного графика работы. Насколько я понял, Самойленкова работает по особому расписанию?

Мясоедов заморгал:

– Неля ведает спецпалатами, она не лечащий врач, хотя и имеет медицинское образование.

– Кем же она тут работает? – изумился я.

Петр Федорович протяжно вздохнул:

– Мы не частное заведение, поэтому постоянно ищем способы выживания. Знаете, сколько отличных специалистов ушли от нас в коммерческие структуры? Осуждать людей трудно, зарплата медика ничтожно мала, а ответственность очень велика. Возьмем хотя бы хирурга: если на операционном столе случится нечто форс-мажорное, то никто человеку со скальпелем не поможет! Жизнь пациента напрямую зависит от действий врача.

– А при чем тут спецпалаты? – вернулся я к интересующей меня теме.

– Деньги, – развел руками Мясоедов, – мы оборудовали несколько люкс-помещений для тех, кто готов платить за содержание своих детей в элитных условиях. Понимаете, мы имеем великолепных врачей, отличных медсестер, но больница возводилась давно, больные лежат по шесть-восемь человек в палате. Родителям не разрешаем находиться вместе с малышами. Во-первых, если честно, от мамочек мало толку, только мешают медицинскому персоналу, а во-вторых, где им проводить ночи? На одной койке с больным? А вот в платных комнатах другие условия.

– Понятно, – улыбнулся я, – а еще говорят, что здоровье не купить!

Петр Федорович нахмурился.

– Лечим мы всех одинаково, в медикаментах и процедурах никому не отказываем, речь идет только о бытовых условиях. Неля нам находит состоятельных людей, Самойленкова крайне сострадательная женщина и занимается благотворительностью. С виду Неля сурова, неразговорчива, этакая бука, но душа у нее золотая. Кстати, вот о ком вам надо написать! Слушайте! Неля работает в нескольких местах, я вам их не назову, просто я не в курсе. У нас она не на окладе, а на проценте, понимаете?

– Да, получает определенную сумму от тех денег, которые больнице платят богатые родители.

– Верно, – кивнул Мясоедов, – это очень удобно, все довольны. Кстати, обеспеченные люди порой оказывают клинике помощь, вот буквально на днях отец Сережи Кирпичникова преподнес нам аппарат для… ох, долго объяснять.

– Я понимаю. Так какой благотворительностью занимается Неля?