Продюсер

— В принципе это не твое дело, Рома, но по большой дружбе я тебе скажу. Мне достается самое тяжелое и невыгодное — финансирование «Медиасити». Иосиф не выполнил своих обязательств, и мне теперь надо вкладываться за себя и за того парня.

— А может, и со мной поделишься? Может, я тоже вместо Иосифа могу подкинуть инвестиций? Дай мне долю Шлица, и будем работать вместе. Идет?

— Нет, Рома, не пойдет! Ты не в теме!

— Я сообразительный! Быстро включусь. Тем более у тебя там есть радийный комплекс. Отдай его мне. Можешь не вкладываться в него. Возьми долю и получай прибыль. Я все организую. Это же моя тема!

— Тема-то, может, и твоя, только желающих много. Алимджан тоже дает деньги. При этом ничего не просит.

— Ага! Знаем мы, как ничего не просит! Потом за это «ничего» снимет не только штаны, но и шкуру вместе с потрохами. Плавали — знаем.

— Ну, раз знаешь, чего же клянчишь? — усмехнулся Фрост, и тут ему пришла забавная мысль: — Рома, а ты знаешь, что у Иосифа осталось завещание?

— Как? Нет! Я не знал… а ты откуда? А что там, знаешь?

— Еще бы! Я читал. Там про тебя тоже написано. — Он замолчал и выжидал, наслаждаясь, как нервничает Ротман.

Тот не выдержал:

— Слушай, Корней! Неужели правда? Я думал, он шутил…

— Шутил?

— Да. Он как-то мне говорит: я тебя обязательно в своем завещании помяну, Рома.

— Ха! Так и сказал?

— Ну да! А что? Что написано про меня? Скажи! Не тяни!

— А там написано… Дай вспомню… А вот так. Моему коллеге, партнеру и другу Роману Ротману…

— Так и написал? Ух ты! Спасибо ему.

— Ну, да! Моему коллеге, партнеру и другу Роману, которого я обещал обязательно упомянуть в своем завещании…

— Ну, блин, дает, Иосиф! Ну-ну?

— Передаю огромный… Привет!

В трубке повисла тишина — секунда, две, пять. Потом Фрост не выдержал и, наслаждаясь розыгрышем, захохотал. А едва Ротман собрался на него наорать прямо в трубку, как дверь его кабинета приоткрылась, а Роман обмер и медленно сполз под стол.

— Не надо! Прошу вас! Умоляю! Я все отдам! У меня семья! У меня дети, жена, две любовницы! Нет!!!

На него через дверную щель смотрел ствол пистолета.

Стрелок

— Умоляю, не стреляйте! Я все отдам! — кричал из-под стола Роман Ротман.

— Роман, вылезайте из-под стола, — донесся до него ровный женский голос.

Роман ущипнул себя. Нет, не сон! Чуточку высунулся из-под стола. В кресле сидела не кто иная, как Медянская Виктория Станиславовна. Вся в черном, а перед ней на столе лежал пистолет марки «ТТ». Роман икнул.

— В-в-виктория? Что случилось?

Вопрос был глупым, и Роман это понимал, но, покрутив своей лысиной вправо и влево, он окончательно убедился, что через охрану и секретарей Медянская прорвалась в одиночку — без помощи наемных киллеров. А значит, фортуна на его стороне. Медянская закурила, и Ротман выполз из-под стола и, боязливо поглядывая на оружие Медянской, присел в кресло, — ни в коем случае не разваливаясь, чтобы в случае надобности сразу же снова нырнуть за дубовый стол. Виктория ухмыльнулась:

— Ах, жаль журналистов и камер нет. Вот бы они потешились. Не каждый день видишь великого радиомагната, прыгающего по кабинету, как заяц. Да еще отсиживающегося под столом.

Ротман снова икнул и попробовал обозначить свои позиции:

— Не шутите, Виктория! Вы проникли ко мне с оружием. Зачем? Я не понимаю. Ведь мы с вами не ссорились, я вам ничего не должен…

Медянская затянулась сигаретой, притушила ее прямо о каменный стол и взяла пистолет в руку.

— Какие уж тут шутки, Рома! Мне совсем не до шуток! Я знаю, что это ты убил моего мужа, поэтому пришла именно к тебе.

— Ва-а-ва-виктория?! Нее-е-ет! Я нне-не-не-е убивал! Нет! Это не я! Не я! — Он снова попятился под стол, а Медянская встала и навела пистолет — в упор:

— Тогда кто? Говори! Кто это был?! Я все узнаю. Все равно узнаю! Соврешь — прощайся с жизнью! Ну?! — Она ткнула пистолетом прямо ему в лицо и попала в нос.

Роман взвыл.

— Это Фрост! Это все он! Корней ненавидит! То есть ненавидел твоего Иосифа! У них бизнес. Большой. Очень. Миллиарды в «Медиасити», телеканал, «Звездный конвейер», артисты, продюсеры. Это огромные деньги. А у нас с Иосифом только «Сингл года» — и все. Да еще ротация. Но по ротации он мне должен! Понимаешь ты? Он! А когда ты должен — ты живешь! Это принцип! Закон.

— Закон? — подняла брови Медянская. — А ты разве по закону с ним поступал? Когда частоты оформил на станцию «Рома Радио»?

— «Роман Радио», — поправил Ротман и тут же получил толчок в нос.

— Уйя-я-а-а! Вика, ты с ума сошла! — взвыл он. — Это же мое лицо! Перестань!

— Хочешь, чтобы я взяла пониже? — и Медянская двинула ему пистолетом между ног.

Ротман закатил глаза:

— Ох! Ну, ты и ссу-укк… — и тут же закусил губу.

— Вот так-то лучше, Рома. Не буду я тебя убивать. Но ты сейчас напишешь расписку о том, что вернешь все, что получил от Иосифа, и все, что ему должен. Можешь забрать «Сингл года». Я тебе его отдаю. Но не даром. Пиши, что забираешь «Сингл» за пять миллионов долларов.

Медянская подтолкнула к нему лист бумаги и ручку, и Ротман убрал руки за спину:

— Но… я не могу…