Продолжение следует...

А пока была оборона, и Красель с утра до вечера теребил командиров батарей и начальника штаба:

— Я просил подготовить данные по дополнительным целям. Срок назначался на девять ноль-ноль. Где данные? Как идёт оборудование запасных позиций? А ложных? Что? Нельзя всё делать одновременно? У вас в батарее трёх плотников не найдётся, что ли? Надо быстрее делать деревянные пушки. И пусть, чёрт возьми, «рама» их бомбит! Я прошёл по батареям. У них никуда не годная маскировка. Что сделали? Вечером вызовите всех командиров отделений тяги в штаб. Перед этим дайте команду завести моторы. Засеките время на готовность к маршу. Не век нам здесь сидеть.

Красель часто подчёркивал: «Война — это работа». И в тихие минуты, когда можно отлежаться, поспать, он говорил словно сам с собою:

— Что бы такое зробыть? Ага, есть одна идея...

Он садился за планшет и начинал колдовать над ним.

— Появилось ещё несколько целей. Давайте-ка, лейтенант, вместе подготовим по ним данные. Вдруг возникнет необходимость шарахнуть туда десяток чушек...

Однажды он придумал приспособление, которое убыстряло работу на планшете. Шутил:

— Эту комбинацию из рейсшины, целлулоидного круга и линейки на заклёпке я когда-нибудь запатентую как изобретение.

Топовзводом лейтенант командовал всего один месяц.

— Вот что, молодой человек, теперь вы офицер уже обстрелянный, — сказал ему капитан Красель. — Даю вам возможность вырваться на оперативный простор. Сдавайте топовзвод лейтенанту Литовченко, а сами с сегодняшнего дня будете начальником разведки дивизиона. Обязанности представляете ясно?

— Так точно.

— А всё-таки как вы представляете?

— Оборудовать ваш наблюдательный пункт, вести круглосуточную визуальную разведку, следить за передвижениями противника, держать связь с пехотой, обнаруживать цели...

— Главным образом — батареи. Учтите: наша первая задача — контрбатарейная борьба. Следите, следите, следите за батареями. Днём и ночью. До красных глаз. И обо всём докладывайте мне.

И лейтенант докладывал. Первый раз — утром. Выслушав доклад, Красель садился за стереотрубу.

...— А вы заметили, лейтенант, что вот на той улице в Лисичанске, поправее содового завода, за ночь выросли деревья? Вчера их не было. Смотрите, я туда направил крестик.

— Это, товарищ капитан, новая немецкая батарея. Я вам о ней докладывал. Она вела огонь ночью. Смотрите: отсчёт угла на стереотрубе совпадает с тем, какой записал в журнале дежуривший ночью разведчик. Труба была направлена на вспышку выстрелов.

— Да? Как просто! А если всё это не так? Если батарея кочующая? Если они нам голову морочат?

— Тогда надо продолжить наблюдение.

— То-то же. Посадите разведчика за вторую стереотрубу и пусть смотрит только в это место. Не упустить ни одного движения! А если батарея сделает хоть один выстрел, мы её — в щепки! Я-то думал, что бы такое зробыть? Теперь дело есть. Свяжитесь с пультом звукозасечки, нет ли у них этой цели. Запросите метеосводку. И давайте готовить полные расчёты. Вы — свои, я — свои. Потом сличим. Короче говоря, эту батарею мы с вами приговариваем к смерти.

Если предварительные разведданные подтверждались, Красель «приводил приговор в исполнение».

Садился к стереотрубе, расстёгивал воротничок гимнастёрки, чтобы свободнее было дышать, подавал команду:

— Дивизион, внимание!

Говорил ровно, спокойно. И могучий, многоствольный, натренированный организм дивизиона приходил в движение.

— Батареи — к бою. Цель номер восемнадцать. Доложить о готовности.

Все расчёты были переданы на огневые позиции, разумеется, заблаговременно.

Стрелял комдив сначала одной батареей. Он говорил: «Веду дуэль». Остальные две батареи держал в резерве.

Однажды во время очередной «дуэли» мы увидели, что вражеские артиллеристы разбегаются со своей огневой, а часть их предпринимает попытку вывезти орудие из-под обстрела. Красель скомандовал:

— Дивизион, залпом...

«Приговор» был приведён в исполнение до конца.

Управляя огнём, капитан время от времени бросал мне:

— Лейтенант, вы наблюдаете? Наблюдайте и записывайте. Вечером вызову к себе комбатов и будем делать разбор этого боя: кто тут плох, а кто хорош...

А потом мы с командиром отделения разведки старшим сержантом Богомоловым ползём к передовой, к Северному Донцу, и оказываемся в штабе пехотного батальона. Допрашивают «языка», длинного рыжего унтер-офицера.

Ночью приходит радист из дивизиона: на следующий день предстоит разведка боем. Пехота попытается форсировать Донец. Будем её поддерживать огнём. Связь — с НП Краселя.

При благоприятном обороте событий мы тоже пойдём на тот берег реки.

Командир батальона спрашивает «языка»:

— Почему вы сегодня утром вывесили на своей стороне белый флаг?

— Это была шутка.

Белый флаг, целая простыня, развевался над Донцом несколько часов. По всем телефонным линиям летели вопросы: «Вы видите белый флаг?» «Простыню заметили?», «Что может означать эта затея?», «Ну, конечно же, не то, что они здесь капитулируют. Время тянут, дьяволы. Повод для разговоров дают».

...Они ещё шутят. У них ещё прорва снарядов, и фашистская авиация постоянно «висит» в воздухе на нашем фронте.