Продолжение «Тысячи и одной ночи»

Старый Бахлисбул собрал изгнанных в египетские пустыни джиннов, которые признали его своим главой, как только он очутился в их краях.

— Ступайте, — приказал он, — и окутайте индийского царевича, которого вы найдете на склонах Кавказских гор, густым туманом, чтобы никто в Джиннистане не сумел его разглядеть.

Джинны с радостью подчинились повелениям злого царя и поспешили на Кавказ, дабы спрятать Симустафу от его покровительницы. Она же тем временем увидела, как вся багдадская кавалерия рассыпалась по окрестностям и обыскивает города, деревни и леса в поисках пропавшего зятя халифа. Харун ар-Рашид поднял на ноги всех и вся, дабы найти того, кто стал ему дороже любимого сына. На женской же половине он распустил слух о том, что Симустафе пришлось срочно уехать по необычайно важному и секретному делу. Тем самым удалось успокоить Зобеиду и Ильсетильсону, но Сетель Педур Джинатиль на обман не поддалась.

Повелительница джиннов немедленно призвала своих самых умных и отважных подданных, которые, как она полагала, были верны ей, и велела им спасти своего любимца. В отличие от нее, те втайне только и мечтали о том, чтобы Симустафа сгинул. Они облетели всю землю, но не принесли царице утешительных вестей. Посланники ее видели туман в горах Кавказа, но ни один из них не потрудился всмотреться и разобраться. Сетель Педур Джинатиль была безутешна.

При ее дворе жила старая добрая карлица по имени Бакбак. Она хорошо относилась к людям и обладала только одним недостатком: ее отличало крайнее любопытство и безудержная болтливость. Бакбак уже давно не являлась в диван, потому что там можно было говорить только в порядке очереди. И был у нее племянник по имени Джазель, которого тетка воспитывала как могла: с утра до вечера она его то хвалила, то бранила.

Эта карлица держалась особняком и от сторонников, и от противников Сетель Педур Джинатиль, ибо любила судить обо всем беспристрастно. И стало ей известно, что царица разослала своих подданных на поиски во все стороны света.

— Отправляйся и ты, — приказала она Джазелю, — тебе надо учиться, и у тебя новехонькие крылья, на которые можно положиться. Летай повсюду, пари высоко, смотри вдаль, опускайся вниз и лети над самой землей. Потом расскажешь обо всем, что увидишь. Прислушивайся к разговорам, люди сами не знают, что говорят, но джинн должен из всего извлекать толк. Всё, что услышишь, передашь мне. Если я буду тобою довольна, открою тебе один секрет, и ты узнаешь, как понравиться той, что придется тебе по сердцу. Подойди ко мне, я смажу твои крылья бальзамом, и ты полетишь в четыре раза быстрее других.

Джазель устремился вслед за другими джиннами, очень довольный тем, что ему выпала возможность испытать новые крылья. Он поднялся выше всех посланцев царицы и увидел, как они разлетелись в разные стороны, но ни один не приблизился к земле, дабы вглядеться и вслушаться. Если они садились, то только чтобы передохнуть, а если приближались к людям, то лишь затем, чтобы сыграть с ними какую-нибудь злую шутку.

Случай свел племянника Бакбак с теми джиннами, чей путь пролегал над Кавказом. Джазель заметил туман, захотел посмотреть, что за ним скрывается, но завеса оказалась слишком густой для его неопытных глаз. Посланники Сетель Педур Джинатиль полетели дальше, а Джазель разглядел наконец у подножья горы людей и остановился, чтобы подслушать их разговор.

— Какой густой, какой смрадный туман! Откуда он взялся здесь, среди безводных камней и песка? Никогда такого не бывало, наверняка за этим скрывается что-то ужасное. Да-да, не иначе быть беде!

Джазель намотал всё на ус и продолжил свой путь, поглядывая по сторонам и примечая то тут, то там всякие незначительные подробности, чтобы доложить о них своей старой тетке и узнать обещанный секрет, который весьма его интересовал. Как только молодой джинн заметил, что посланники развернулись и полетели к Сетель Педур Джинатиль, он тоже поспешил назад и доложил Бакбак о своих наблюдениях, которые оказались гораздо более полезными, чем сведения, полученные царицей. Карлица всё взвесила и сказала:

— Вот, значит, как обходятся подданные с нашей повелительницей с тех пор, как она вздумала влюбиться! И что в этом такого? Я бы ей простила… Хотя нет, нет, нет, нет… Мужчина! Простой смертный!.. А впрочем, какая разница! Джазель, так ты говоришь, крестьяне удивлялись тому туману? И думали, что за ним кроется что-то ужасное? Пойду-ка я к царице.

И старушка поспешила к Сетель Педур Джинатиль, чтобы доложить о том, что видел и слышал ее племянник.

Царица внимательно и терпеливо выслушала карлицу, и как только из беспорядочной речи Бакбак ей стало ясно, что ее посланники проявили небрежность, она справедливо рассудила, что за их поведением скрывается заговор, а за туманом — что-то подозрительное. Госпожа тут же собралась с силами и вспомнила, что, даже если часть подданных предает ее, она как для них, так и для всего Джиннистана по-прежнему внучка Кокопилесоба.